– Именно. Я слышала, как Вика и ее подруга еще осенью обсуждали, где купить аппаратуру.

Маша охнула и коснулась ладонью груди, будто новость поразила ее в самое сердце. Маша всегда была самой ответственной из нас. Для нее списывание – восьмой смертный грех.

– В общем, – тяжело вздохнула я. Прекрасно понимала, что мы близимся к той части разговора, в которой девочки меня могут возненавидеть. Или просто начнут презирать. – Я почти весь первый семестр смотрела, как Вика обманом получает оценки и зачеты. Потом на сессии она стала подниматься в рейтинге студентов все выше, а я кусала локти от стресса. У меня не было никаких доказательств, что Вика влезла в топ нечестным способом, а октябрьский подслушанный разговор – ерунда, которая ничего не весит. Я была в панике, когда оставался последний экзамен, он должен был все решить…

Я вспомнила, как мне было страшно. Стипендия – мой единственный шанс спокойно жить и учиться и при этом не думать, что завтра мне будет нечего есть. Совмещать универ и работу, конечно, можно, но насколько эффективна будет такая учеба?

Занятия идут с утра до вечера. А еще есть домашка и обязанности в общежитии. Да и спать нужно хотя бы несколько часов в сутки, а если хочу пощадить свою нервную систему и здоровье, то все семь-восемь.

Я оттягивала момент признания, как могла. Долго молчала, притворяясь, что ничего не случилось, и радуясь, что до соседок с других курсов и факультетов новости о скандалах перваков вряд ли дойдут. Но теперь пора открыть правду.

Набрав в легкие побольше воздуха, я выдохнула:

– Короче говоря, я подставила Вику Золотухину.

На несколько долгих секунд повисла тяжелая тишина, которую разрушило короткое:

– Чего?

Голос Арины звенел от недоумения, а она вся сейчас походила на пружинку, которую долго сжимали, а теперь наконец отпустили. Арина даже вскочила, схватилась за голову и вновь с чувством повторила:

– Нет, ну серьезно. ЧЕГО? Я не ослышалась?

Ну вот. Тот момент, которого я так боялась.

В глазах соседок уже поселился немой вопрос. Тот самый, который уже эмоционально озвучила Арина.

– Погоди. – Лена чуть привстала, чтобы легонько толкнуть Арину на место. Мол, не мешайся, не суетись. Сядь! А потом она посмотрела на меня, низко сведя брови. – Подставила? Но как?

Я в красках помнила каждую деталь того дня. Январский четверг, в который мы сдавали последний экзамен зимней сессии. Перед тем как отправиться в кабинет, я зашла в туалет. Нервы шалили, я понимала, что это последний раунд, в котором должна не только показать свои знания, но и победить Вику.

Я не сомневалась, что сдам хорошо. Стипендия бы у меня была в любом случае. Но какой толк от четырехзначной суммы, которая кончится в первую же неделю? Мне нужна была повышенная стипендия, которая в несколько раз больше крохотной обычной. И единственной преградой на пути к ней была Вика.

Вика, которая не просто дышала мне в затылок, а была со мной на одной строчке в общем списке. Вика, которой не нужна стипендия. Ей нужна дорогая хата в центре города, которую в подарок снимут родители. Вика, которая ни одной извилиной не шевельнула, чтобы выучить хоть что-то!

– Я закрылась в кабинке туалета, – помрачнев, рассказывала я. – Сидела на крышке, поджав ноги к груди, и старалась дышать ровно. А потом услышала, как кто-то вошел в туалет.

– Золотухина, – догадалась Арина, и я кивнула.

– Я узнала ее по голосу. Не стала выходить сразу, а решила послушать.

– Послушать, как они обсуждают будущий экзамен?

– И проверяют микронаушник. Договариваются, как будут диктовать друг другу ответы. Последний экзамен был в форме теста. Любая ошибка могла стоить мне повышенной стипендии, тогда как Вика хотя бы одну ошибку допустила бы вряд ли. Ей же все диктовали!