– Сладких снов, драгоценная! – Он передал Люси обратно няньке. Казалось, его руки расставались с тельцем малышки с крайним сожалением. – Папа увидится с тобой не позже полудня.

Заботливая Маррин бесхитростным движением поднесла ручки ребенка к отцу и, сделав неуклюжий реверанс в сторону Сибиллы, удалилась из зала. Фокс оставалось только пожать плечами, уж слишком тошнотворно-приторно выглядела эта сцена.

Джулиан перевел взгляд на свертки, положенные им на стол.

– Ну а теперь, леди Сибилла, мы можем приступить к допросу?

– Что это? – Фокс скосила глаза на пакеты.

Гриффин проследил за взглядом Сибиллы и снова посмотрел ей в глаза.

– Это? Это ваша жизнь, леди Сибилла.

– Моя жизнь, вы сказали? – хмыкнула Фокс, еще не совсем веря в происходящее. Она стукнула чашкой по столу. Ее чай остыл, а вот внутри ее все кипело от гнева. – Полагаю, моя жизнь стоит большего, чем пачка бумаги размером с ладонь!

– Считаю свой мелкий почерк вполне разборчивым, – заметил Джулиан, – приходится экономить место.

– Не устали тащить все это из Лондона? – усмехнулась Сибилла.

– Отнюдь нет. – Джулиан изучающе посмотрел на Фокс. – Из Франции. – Она поймала на себе этот взгляд и ощутила, как бешено заколотилось в груди сердце. – Я вернулся в Англию лишь за месяц до рождения Люси. – Он многозначительно постучал рукой по сверткам. – Желаете начать разговор в этом зале, миледи?

– Только не здесь. – Она попыталась сохранить на лице беззаботность, но поняла, что ей это не удалось. – Поднимемся лучше наверх, там нам никто не сможет помешать. – Сибилла приподнялась со стула на помосте.

– Не только помешать, но и подслушать? – уточнил Джулиан.

– Вы, как никогда, правы, сэр Гриффин, – без запинки отозвалась Сибилла. – Несмотря на то что наш король и вы лично полагаете мое фиаско в этом деле неизбежным, я все-таки попытаюсь защитить себя от гнусных наговоров.

– Вы имеете в виду сплетни о своих сестрах? – В голосе Гриффина зазвучали решительные нотки, несмотря на то что Сибилла не проявила никаких признаков беспокойства в ответ на его громкие шаги по всему помещению. Наоборот, Джулиан ощутил, как Фокс стала для него еще более таинственной.

– Да! – резко ответила Сибилла, посмотрев на Джулиана, и, поймав его изучающий взгляд, отвела глаза в сторону.

– Вы не сможете защищать их всю жизнь, Сибилла, – проговорил Джулиан, и она почувствовала в его голосе проявление искренней заботы. – От подлых сплетен и, возможно, от последствий этих наветов. В конечном счете они узнают все.

Положив руку на засов двери, ведущей наверх, Сибилла, словно споткнувшись, встала на месте и внимательно посмотрела прямо в лицо Джулиана, сцепив руки за спиной и чувствуя, как внезапно забилось сердце.

– Что именно они узнают, лорд Гриффин? Что король не верит в нашу преданность? Что он собирается забрать дом моей матери, по праву ей принадлежащий? Что ее доброе имя будет навеки оклеветано? Это они узнают, смею вас спросить?

Джулиан Гриффин отступил назад от Сибиллы, затем снова нерешительно приблизился и всмотрелся в ее искаженное горем лицо. Казалось, что через бархат платья она чувствовала жар, исходящий от его тела. Теперь угол кожаного пакета больно упирался ей в бок. Дверь находилась совсем рядом, сзади, но Фокс не находила в себе сил, чтобы ее открыть.

– И ваши сестры знают, леди Сибилла, что только единственное лицо – благородного происхождения, само собой, – может иметь честь претендовать на королевские земли. Вы, кажется, несколько заинтригованы, леди Фокс? – произнес Джулиан, глядя ей в лицо.