— А почему последним? У него нет детей?

— Есть и много. Но у него жена белая с материка. Так что сыновья уже как бы полукровки.

— Гавайки не нашлось? — усмехнулась я, думая и про Найла, и про самого Харта с его предложением руки и сердца.

— Ну… Как бы когда в твоём классе все девочки либо двоюродные, либо троюродные, либо четвероюродные сёстры, сложновато найти жену. Многие уезжали за жёнами на другие острова, а он… Служил во флоте и так получилось, что влюбился… Бывает же такое, что забываешь заветы родителей ради той единственной. Ну, бывает же?

— Это вопрос? Ну, в романах, конечно, бывает. Про реальную жизнь не знаю, не встречалось мне такое…

Харт дернул меня за руку, и я замерла.

— Что? — спросила с вызовом, приготовившись отразить атаку его неотразимости.

— Мы пришли.

Ну, мы не шли, мы почти что бежали. По левую руку оказался дом, похожий на нашу дачную покосившуюся времянку. Вот если честно, по всему побережью почти все строения выглядели временными и за малым исключением пригодными к жизни. Но кто я, чтобы судить о жилищных условиях неизвестных мне людей! В питерских коммуналках как-то люди до сих пор выживают, хотя мне и непонятно как.

Харт вытянул шею: я тоже, но тоже никого не увидела за зеленью природного забора. Тогда Харт шагнул влево к табличке, едва поднимавшейся над камнем, самодельной без всякого сомнения: просто кусок дерева на столбике и от руки написано загадочное названием храма, которое Харт постоянно произносил.

И вот тут началось самое непонятное: я прочитала и понятное слово на стрелочке, и было оно «тропинка», но тропинки не нашла, сколько ни тянула шею. Прямо над табличкой нависала лиана. Так и хотелось дёрнуть за неё и попросить открыть дверь в загадочный лес, но пришлось шагнуть за Хартом в его непроходимую чащу, где за ручку просто не пройдёшь, хотя именно сейчас я бы от руки Харта не отказалась. Хотя скоро обрадовалась наличию у себя двух свободных рук — ими можно было прикрыть глаза, пролезая под вросшими в землю сухими ветками.

— Знал бы, прихватил мачете, — обернулся Харт.

— Так ты ж его не нашёл? — не промолчала я и поймала его все понимающую улыбку.

— Я бы весь гараж перерыл. Тут я голыми руками с джунглями не справлюсь.

Но все же он отвёл от моего лица сухую ветку.

— Тут минуту осталось идти.

Я нагнулась, чтобы не поздороваться лбом с поваленным деревом — пролезла под его ствол и увидела за пределами сухого леса лес зелёный, весь в камнях, поросших мхом.

— Это уже стены храма.

Мы стояли перед высохшим ручьём или простой канавой, заваленной камнями, по которым пришлось проскакать горной козой, а потом вползти по камням к храму — и я замерла. Прямо остолбенела: передо мной простиралось поле камней, именно поле: правильный прямоугольник, набранный из круглых камешек разной величины: вокруг лес, за ним зелёные горы, а выше гор — сероватое небо с темными облаками.

— Что это? — обернулась я.

Харт пожал плечами:

— Место древнего храма. Оно было ещё больше по размеру, но лес со временем его пожрал. Хочешь прогуляться по нему?

Идти было тяжело: камни двигались — я смотрела под ноги: камень лежал на камне и камнем погонял: не поймёшь, какой толщины этот настил. Я обрадовалась, что на мне кроссовки, хотя даже рифлёные подошвы не обеспечили мне стабильности, как и рука Харта.

— Здесь ноги переломаешь! — воскликнула я.

— Здесь в старину приносили в жертву только парней, так что не переживай!

— Э… А что я без тебя стану делать? Я дороги обратно не найду и водить машину не умею…

Зачем я взялась шутить, когда не умею этого делать? Харт сильнее сжал мои пальцы, и я покачнулась на камнях, пытаясь остаться от него на привычном приличном расстоянии.