– Да нет, тут все не так просто. Я узнал, что он впервые появился на верхушке дерева на ферме белопашца Дикта, сына Писандра. Дикт помнит, что посмотрел, нет ли ворон на дереве, прежде чем улечься под ним отдохнуть. Если бы Зандрас уже был там, Дикт его бы увидел, поскольку дерево еще не полностью покрылось листвой. В следующий момент раздался треск от тела, падающего сквозь ветки, и посох Зандраса ударил Дикта по голове. Простые смертные не падают с неба на деревья.

– Возможно, он прилетел из Индии. У них там есть чудесные механизмы, как он мне рассказывал, – заметил Аристотель.

– Если он выдержит наш допрос в Пелле, он наверняка сможет и мне сделать пару крыльев, – сказал Аттал. – А еще лучше – для моей лошади, чтобы была похожа на Пегаса. Так что хватайте и вяжите его, люди!

Солдаты двинулись. Я не решался сдаться из страха, что они заберут мой пистолет и я останусь беззащитным. Я задрал подол туники, чтобы достать пистолет. Драгоценные секунды ушли на то, чтобы отстегнуть ремешок, но я успел выхватить оружие.

– Назад, или я поражу вас молнией, – прокричал я, поднимая пистолет.

Люди в моем мире, зная, насколько страшным может быть это оружие, остановились бы. Но македонцы, которые никогда его не видели, просто глазели на этот предмет и продолжали приближаться. Аттал был ближе других.

Я выстрелил в него, затем повернулся и выстрелил в другого солдата, который тянулся, чтобы схватить меня. Разряд пистолета производит вспышку, похожую на молнию, и резкий звук, будто близкий раскат грома. Македонцы вскрикнули, Аттал упал, раненный в бедро.

Я снова повернулся, ища выход из круга солдат. В голове мелькали спутанные мысли, не захватить ли одну из их лошадей. Тут меня свалил тяжелый удар в бок. Солдат ткнул в меня копьем, но попал в пояс с оружием, который не дал пронзить меня. Я выстрелил, но в спешке промазал.

– Не убивайте его! – кричал Аристотель.

Некоторые солдаты отпрянули, как будто готовые бежать; другие выставили копья. На мгновение они заколебались, то ли от страха, то ли сбитые с толку командой Аристотеля. В обычное время они бы не обратили внимания на философа и подчинялись бы только приказам генерала, но Аттал лежал на траве и в изумлении смотрел на дырку в ноге.

Когда один из солдат бросил копье и побежал, от нового удара по голове у меня в черепе вспыхнул свет, и я рухнул на землю почти без сознания. Это солдат сзади, махнув копьем, как клюшкой, ударил меня по макушке древком.

Прежде чем я смог оправиться, они все набросились на меня, осыпая ударами и пинками. Один выкрутил пистолет из моей руки. Я, должно быть, отключился, потому что следующее, что я запомнил, это как я лежу в грязи, а солдаты срывают с меня тунику. Аттал стоял надо мной с окровавленной повязкой на ноге, опираясь на солдата. Он выглядел бледным и испуганным, но решительным. Второй человек, в которого я стрелял, лежал не двигаясь.

– Так вот где он прячет свои адские устройства! – сказал Аттал, показывая на мой пояс. – Снимите его.

Солдаты путались с пряжкой ремня, пока один из них в нетерпении не перерезал ремешки кинжалом. Золото в моем кошельке вызвало крики восторга.

Я попытался встать, но пара солдат коленями придавили мои руки, не давая подняться. Вокруг непрерывно роптали.

Аттал, осматривая пояс, сказал:

– Он слишком опасен, чтобы оставить его живым. Даже связанный, как сейчас, кто знает, не воспарит ли он и не улизнет ли с помощью какой-нибудь магии.

– Не убивайте его! – призвал их Аристотель. – Он обладает ценным знанием, которое пригодится.