Фрезия перекочевала из книги на ладонь Хиггинса. Хорошо, что не было ветра. Один порыв – сухой цветок легко сдуло бы. Зажав фрезию в ладони, юноша снова подошел к распахнутому окну.

По морю пошла лёгкая рябь, а дождь по-прежнему лил, не переставая. По мостовой пробежал босой пацаненок. Он был весь мокрый и куда-то спешил. Когда исчез за поворотом, то на смену ему пришла сгорбленная нищенка. Одетая во всё черное, она куда-то медленно ковыляла, опираясь на клюку.

Дождевые капли без умолку стучали по крышам, безмолвно тонули в море, а то их жадно глотало и хотело ещё и ещё, словно задыхалось от жажды. Любой другой человек сейчас застыл бы у окна и любовался стихией, вдыхая запах подсоленной свежести и слушая шум дождя и тиканье часов в углу. Любой, но не Грант. Он ненавидел море. Когда-то он потерял в нём не просто свою первую любовь, но и самого себя.

Море отвечало юному Хиггинсу схожим чувством. Крутило и выворачивало наизнанку, стоило Гранту ступить на борт любого из кораблей или просто сесть в лодку. Взаимная неприязнь с каждым днем усиливалась, и в этой войне Грант тоже чувствовал себя проигравшим…

– Горячий чай, – внезапно услышал он за своей спиной и обернулся. Застывшая на пороге с подносом в руках служанка смотрела на нового губернатора Апарских островов и не решалась войти.

Грант махнул рукой. Служанка прошуршала подолом платья, и до юного Хиггинса донесся звук посуды, расставляемой на столе.

– Добавила немного цедры апельсина, как вы и просили, – отчиталась женщина. – В такую погоду самое то. Поможет взбодриться.

Грант не возражал.

_______

*тумба – столб у причала

3. Глава 2. Слепая

Капитан Тобиас Редрут оказался человеком приветливым и болтливым. Растолкав матросов, он первым протянул руку ступившему с деревянного трапа на палубу Гранту, а затем крепко придержал юного Хиггинса за локоть. После тут же представил новому губернатору своего старпома, расхвалил его, а также и всю команду, при этом зачем-то посетовав на непогоду. Сделал это вовремя: легкий ветерок перерос в мощный порыв и всколыхнул парус. Судно качнулось – Грант чуть не упал.

Дождь прекратился, и подгоняемые напористым ветром тучи заторопились на восток. На смену им, полным сырости и влаги, пришли тучи другие: насупленные, хмурые, холодные. То и дело поглядывающий на небо старпом сильно щурился, а затем вынес вердикт: большой волны не будет, но потрепать паруса и нервы придётся. Возражений насчет выхода в море не было, тем более идти собирались вдоль берега, и бриг плавно отошел от пристани.

Апарские острова были вытянуты с запада на восток и своей формой напоминали извивающуюся мурену, хоть и названы были не в честь неё. По словам капитана Редрута, с местного наречия название этих земель переводилось как «пенный», что в своём роде соответствовало действительности: во время любого шторма пеной берег заливало так, что лучше названия и не придумаешь! Сейчас волна была невысокой, тугое полотно не гудело на мачтах, натянутые тросы не пели струнно, а пенные гребешки не бились о борт, но наслаждения от морской прогулки Грант всё равно не испытывал. Как жаль, что частыми дождями размыло грунт! Так, сели бы в экипаж и через час-другой оказались в нужном месте. Не пришлось бы мучиться от качки и зажимать нос от запаха просмоленных досок.

– Ещё немного потерпеть, и появятся те самые скалистые выступы, ваша светлость! – Капитан Редрут подбадривал, как мог.

– Тела погибших офицеров были найдены там? – морщась от неприятных ощущений, проступивших в горле, спросил Хиггинс.