– Почему вы не остались с ней? Я ведь просил. Ей может понадобиться помощь.

– В том нет необходимости. Девушка прекрасно себя чувствует. Да, она ведет себя диковато, но я бы списала такое поведение на неловкость, нежели испуг. Думаю, она впервые перешагнула порог такого дома, как этот, потому и не знает толком, как себя вести.

– А мне показалось, она из приличной семьи. У неё такая белоснежная кожа.

Экономка помотала головой и бесстрастно произнесла:

– Ни к одной из знатных семей нашего края она не принадлежит. Уж я-то знаю.

– Уверены?

– Я всегда отдаю себе отчёт в том, что говорю, – отчеканила миссис Мейлз, и по тому, как сомкнула губы, могло показаться, что она даже немного обиделась. – Я знаю всех уважаемых жителей этих островов, и ни у одного из них нет такой дочери.

– Что если родственница дальняя?

– Кроме корабля, на котором прибыли вы, больше кораблей в нашу бухту не заходило. Если не верите мне, то спросите капитана Редрута. Он все суда регистрирует у себя в журнале.

– Я верю вам, – поспешил извернуться Грант. – Получается, искать семью этой бедняжки нужно не в городской черте.

– В городе точно не стоит. Правильнее будет пройтись по деревням, вот только сейчас не во многие проедешь. Дороги размыло… Вы сами видели. А пешком идти далеко. Даже если попробуете, то откажетесь от затеи, не охватив и малой доли территории.

Грант застегнул обе запонки и оправил рукава.

– Но выбросить её на улицу я всё равно не могу. Остаётся надеяться, что память к нашей гостью вернётся раньше, чем солнце просушит землю. – Хиггинс поводил головой. – Вы не видели мой жилет, миссис Мейлз? Я вешал его на спинку этого кресла.

С гордостью в голосе помощница ответила:

– Ваш жилет давно в чистке, ваша светлость. На нём было отвратительного вида пятно.

Грант вздохнул.

– А новые, должно быть, ещё мяты. Я не успел разобрать вещи…

– Я всё разобрала, пока вы отсутствовали. Позвольте покажу, что где лежит. Вещей у вас немного, так что запомните быстро. И да, каждая складочка разглажена, и все воротнички накрахмалены. Всё, как и положено.

Грант развел руками.

– Не знаю, как вас благодарить, миссис Мейлз, – с чувством долга ответил он, на что чопорная экономка только слегка повела бровями.

Дом, который достался Гранту Хиггинсу от скончавшегося губернатора, был большой, но на обстановку скудный. Из девяти комнат богато меблированы были лишь кабинет, столовая и чайная комната, располагавшаяся на полукруглой террасе на втором этаже. Прочие же помещения, включая спальню, довольствовались скромным набором мебели, а двери в некоторые из комнат так вообще были заколочены.

Как выяснил Грант, прежний губернатор не имел семьи, жил один, но обществом женщин никогда не пренебрегал. Напротив, был весельчак ещё тот, порой устраивал у себя в саду приемы, но чаще всё же выезжал на балы в столицу или прочие крупные города королевства. Вся местная знать стремилась как можно скорее сблизиться с градоначальником и представить ему своих дочерей, и каждый из горожан в тайне от другого мечтал, что именно его дитя охмурит губернатора и станет хозяйкой роскошного особняка. Этот трюк почти удался у брата капитана Редрута, однако представительный жених скончался быстрее, чем невесте успели заполнить сундук приданым.

Изуродованного тела покойного губернатора Грант не видел, но оценил случившееся, после того как капитан Редрут представил доклад. Последний сделал это во всех красках. Хотел даже повторить самые, на его взгляд, важные вещи, но Гранту от услышанного стало так плохо, что второго раунда он точно не выдержал бы. После отчёта капитан вновь заговорил о своей племяннице. И хотя намеревался он это сделать в самой легкой и непосредственной манере, вышло всё равно по-солдафонски топорно и настырно. Искушенный в таких делах Грант сразу смекнул что к чему и перевел разговор в другое русло. Принялся расспрашивать о прочих погибших, но ничего нового для себя не открыл. Все умершие были молоды, холосты, и после их смерти на земле не осталось горюющей вдовушки или дюжины детей мал мала меньше.