– Угощайтесь, гости дорогие! – Яд в его голосе мог бы отравить продуктов и в пять раз больше, чем предстояло съесть. Но гости оказались непривередливыми.

«Какая она у меня умница!» – восхищенно подумал Рус, подставляя жене стул.

Выпили, поели, выпили, еще выпили… Самое то, что нужно в подобной непростой ситуации. Не так представляли молодые супруги теплую встречу со старым знакомым.

– Какие у тебя замечательные повара, Эрлан, – нахваливала Гелиния, без всякой игры уминая за обе щеки. – Мм, такую перепелку… это перепелка? Прости – стокач. Сама удивилась, с чего бы она такая большая… А соус! Не знаешь, из чего готовят?

Эрлан сначала отвечал неохотно, но сам не заметил, как втянулся…

– Ты понимаешь, что самое обидное, Рус? – В конце концов, царь, наплевав на отрезвление, позволил себе напиться и теперь изливал другу душу. Они сидели уже около четверти, и ему приходилось четырежды подходить к дверям, отключать «глушилку», орать все более пьяным голосом, что все нормально, а то выбили бы створки. Отходя от дверей, не забывал снова активировать Знаки. – Я – не самодержец, я – твоя марионетка, и ты это прекрасно знаешь! Да это все вокруг знают, у всех на рожах написано! Ты можешь прийти в любой момент, и все тебя ждут! И я жду в первую очередь! Понимаешь?!

– Ну приду, и что? – Рус хоть и меньше, но опьянел тоже изрядно. Он тоже выключил отрезвление и Духов строго-настрого… попросил (это соответствовало грозному приказу).

– А то! Отдашь распоряжения, о которых я даже и не подозреваю, и снова смоешься в свою «яму»! А я исполняй. Ты же – сын бога, это не шутки. – Говоря это, Эрлан пьяно качал пальцем у самого лица «божьего сына».

– Да не буду я лезть к тебе с поручениями, вот еще! И так достаточно наприказывал. Кстати, как выполнение?

– А-а-а, – отмахнулся Эрлан и вдруг расцвел: – Мы же до моря дошли! Дней пять, как голубь от Филарета прилетел. Кушинги[8] не сопротивлялись, а кочевников разбили напрочь! – И хлопнул по хрупкому столу. Изящная столешница треснула, вино и огневичка, подпрыгнув в кувшинах, пролились на белую скатерть, а часть тарелок попадала на пол, звонко зазвенев серебром и разбрызгав остатки того, что там еще находилось. Несмотря на выпитое, ловкие воины и юная маг-Хранящая (практически трезвая) успели отскочить, не замаравшись.

Царь продолжил как ни в чем не бывало:

– Они, понимаешь, привыкли все из астрала подглядывать, а Филарет и старые книги изучал, и о знаниях Леона из геянской истории хорошо мне отзывался. Пригодились. А где он?

– Пока в Тире. Силу осваивает ускоренными темпами. Живет в «Величайшей Гее», это таверна рядом с орденом. Ты, поди, бывал в ней, когда за мной следил, – ответил Рус, присев на стул. Теперь уже вдали от поврежденного изобилия, мечты гурманов. Так же, поморщившись, поступил и Эрлан. А Гелиния, ругнувшись в сердцах, принялась наводить на столе хотя бы видимость порядка.

Для нее не стало откровением «божественное» происхождение мужа, он рассказал об этом заранее, как о веселом казусе. Мол, этруски сами определили, он повода не давал. Сейчас убедилась в полнейшей серьезности их убеждения, и это приятно грело ей душу. Еще бы! Быть женой сына бога (да пусть даже пасынка и пусть ненастоящего), но в этом уверены все окружающие – это выше, чем быть царицей! Положение настоящего этрусского царя – наглядное тому подтверждение. Раньше Эрлан почитал Руса как своего принца, а теперь… Гелиния затруднилась с определением, но одно уяснила точно: ее ненаглядный самый главный в Этрусии! И он ее любит. Правда, напился, как раб в освобождении, никогда таким не видела, но в данной ситуации это – необходимо. Ничего, протрезвеет.