— Прошу отобедать. Чем богаты, тем и рады.

Роза покачала головой. Что задумала эта упрямица? Неужели и правда подсыпала яду? Роза мило улыбнулась младшей и налила из кувшина в кубок немного мутного, тускло-красного вина:

— Если не возражаешь, Манни, я попробую — хорошо ли вино для нашего дорогого гостя.

Особое ударение поставила на слово «дорогого», надеясь, что девочка поймёт. А та побледнела, как снег, и сделала непроизвольное движение к кубку, который Роза поднесла ко рту. Вот засранка! И молчит! Роза замерла, улыбаясь Манни, которая вытаращила глаза, словно пытаясь что-то сказать взглядом. Может, сделать вид, что пьёт вино, и посмотреть, остановит ли её сестрица?

Нервным голосом Манни ответила:

— По запаху поймёте, лисса Розалия! Повариха могла и ошибиться. Давайте-ка я заменю кувшин сразу!

Вылив вино из кубка обратно в кувшин, Роза сунула его сестре, удостоив зверским взглядом и свирепым шёпотом:

— Не ожидала от тебя такой глупости!

Когда девушка выскользнула из залы, Роза обернулась к Закару. Тот старательно выковыривал грязь из-под ногтей с помощью одного из своих кинжалов. Подняв взгляд на Розу, сказал жёстко:

— Ты будешь пробовать всю еду и питьё для меня.

— Такого больше не повторится.

Она чувствовала себя неожиданно униженной. Как это называется? Вроде бы «испанский стыд». Когда сглупил другой, а стыдно почему-то тебе… Развалившись на кресле, которое было больше похоже на трон, Закар смотрел с ухмылкой и плотоядно. Будто медленно раздевал взглядом — сначала платье, потом юбку, стаскивал чулки… Господи, как же давно никто не смотрел на неё так! Даже Витя… Впрочем, Витя никогда не смотрел вот так открыто. В юности, когда они только познакомились, он наблюдал исподтишка, как воришка. А если Роза ловила подобный взгляд, муж сразу же становился серьёзным и даже строгим, а в глазах мелькала виноватая искорка. Корил себя, что ли. А Розе нравилось чувствовать себя желанной и сексуальной. Впрочем, слова такого в СССР не было. И секса не было, только супружеские обязанности…

— Надеюсь, ты подготовила ложе, Ховган?

Ложе? Внутри всё словно зажглось от непривычного предвкушения, волной охватило тело и вылилось наружу мелкой дрожью в ногах. Роза ухватилась рукой за стол, пытаясь сохранить лицо. Что ж такое? Никогда такого с ней не случалось! А Закар, поганец такой, конечно же, заметил и, разумеется, понял неправильно:

— Ну-ну, не здесь же! Хотя…

Он вскочил, двумя шагами преодолел разделявшее их расстояние и резким движением положил Розу на стол, крепко прижав руками за плечи:

— Здесь тоже можно!

Взвизгнув от неожиданности, Роза забарахталась под ним, пытаясь вырваться, но в голове в это время болталась только одна мысль — удивлённая и даже забавная: «Нет, это не может произойти со мной!» Не для того она пережила войну и голодные годы, не для того училась и работала, как проклятая, не для того себя во всём ущемляла и обеспечивала семью, чтобы перенестись в новое тело и быть изнасилованной на столе средневекового замка могучим, растрёпанным и немытым варваром!

Закар неожиданно затряс головой, будто отмахивался от невидимой настырной мухи, которая лезла в глаза, а Роза ощутила юркий холодный сквознячок, проскользнувший между нею и варваром. Хватка ослабла, даже уже задранные юбки свободно упали на ноги, и Роза проворно вскочила, радуясь, что молода и может двигаться быстро и упруго. Остановившись в нескольких шагах от Закара, с удивлением и даже злорадством смотрела, как варвар скачет, отмахиваясь от ветерка, от вихрика, который дразнил его то слева, то справа, а то задувал прямо в нос.