Студент смотрел решительно, явно заявляя свои права на подругу. Ронард кивнул: что-то такое он и ожидал услышать. Но позвал Эррано не за этим. Ронард потянулся к ящику массивного дубового шкафа, предварительно сняв запирающее заклинание.

– Выпьете со мной, Эррано? Вас зовут Анхельм, да? Духи Кирс-Анофф любезно поделились одним редким напитком, который не производят в нашем мире.

Студент моргнул, не ожидая такого поворота. Но Ронард уже разлил по пузатым бокалам янтарную остро пахнущую жидкость. Методом проб и ошибок он подобрал к этой странной крепкой настойке идеальный сосуд, раскрывающий весь его аромат.

– Да сядьте уже, Эррано, не собираюсь я Вас травить, – поморщившись от подозрительного взгляда студента, указал Ронард ему на кресло. – Я лишь хочу рассказать Вам историю. О весёлой прекрасной девушке. Когда-то тоже первокурснице. С редкой в наши дни магией – Тьмой Изначальной.

Эррано, не умея скрыть негативный настрой, что тут же эмпатически уловил Ронард, всё же сел.

– Не мне, думаю, объяснять Вам о происхождении магии и её значении в нашем мире. То, что магия уходит – ни для кого не секрет. Кто-то винит в этом эксперименты древних магов, с лёгкостью тасовавших Свет и Тьму Изначальные с другими силами – с теми же стихиями, с Изнанкой, с собственными мыслями и чувствами, с самим чудом жизни. Так возникла радуга того магического разнообразия, что мы знаем сейчас. И ваша водная, и моя – боевая, и не только. Магия же Изначальная стала редкостью. Тёмной магией сейчас считается серая. Светлая – она тоже с оттенками, не чисто белая. Теперь редко появляются маги с абсолютно чёрной или ослепительно белой силой…

Ронард пригубил жгучий полюбившийся напиток и погрузился в невесёлые воспоминания. Эррано к предложенному бокалу так и не притронулся.

У Сойры была Тьма Изначальная. Не очень сильная, но непроглядней самой чёрной ночи. Ронард видел её сам – в тот день они проходили Вратами оба, пусть и приехав из разных мест. Ронард прошёл Вратами сразу после неё, а затем незнакомая девушка подошла сама, искренне восхитившись его магией: красно-белая, это так благородно и красиво! Как её любимые цветы клеродендрума.

Их обучение на первом курсе должно было начаться только через месяц, и Ронард отбыл обратно в столицу. Но к первому учебному дню вёз с собой небольшой букет, с трудом отыскав нужный сорт растения – до того запала в его душу милая улыбка и тёплые карие глаза с зелёными искорками. Сойра же осталась в Ровеле-а-Сенна и за короткое время успела очаровать всех, и уже с первого дня учёбы была окружена воздыхателями. Но самая восторженная её улыбка всё же досталась Ронарду и красно-белым цветам.

Она и так была красавицей – стройная фигура, чуть тронутая золотистым загаром кожа, смеющиеся большие глаза с пушистыми ресницами, пышные каштановые волосы. Но окончательно всех покорила её мягкость, изящество, неизменно добрая улыбка. Со всеми она обращалась ласково, на равных, пусть и была из известного богатого рода. В первую неделю Ронард передрался с половиной сокурсников только лишь за право сидеть за ближайшим к ней столиком в столовой. Отвадить старшекурсников помог Никас Ксавия – они сдружились ещё подростками с тех пор, как у обоих проявился дар.

И Сойра приняла это внимание Ронарда, деликатно отказав другим соискателям. Впрочем, это не мешало тем продолжать тайно и явно вздыхать по очаровательной красавице. Пылкий же юный Ронард взялся за тонкое искусство ухаживаний по всем правилам этикета – чего не делал ни до этого, ни больше никогда после. Романтические прогулки, тайные записки, цветы, любимые лакомства – наградой за неустанное внимание ему всегда служил тёплый благодарный взгляд, а то и смущённый мимолётный поцелуй, но и от того голова кружилась от счастья.