Нерешительно потерев подбородок, Розмари вгляделась в лицо брата.

– Ретт, что значит для тебя Красотка Уотлинг?

Улыбка Батлера превратилась в издевательскую усмешку.

– Встречался ли повеса братец с потерявшей непорочность голубкой? Родятся ли в публичном доме внебрачные дети Батлера?

Розмари вспыхнула.

– Я не имела в виду…

– Милая сестрица, именно это ты и хотела сказать. Женщины всегда склонны осуждать ту, которая торгует любовью. Любовные утехи допустимы только после сложной церемонии и за полную оплату, причем авансом.

– Ретт, прошу тебя…

– Несколько лет назад мы с Красоткой вместе начинали бизнес в Новом Орлеане. У меня была конторка в ее заведении: забавно было наблюдать, как важные бизнесмены прокрадывались туда с заднего входа.

Мэг собирала на берегу реки мидий.

– А кто для тебя Скарлетт О’Хара? После разговора с тобой она ворвалась в гостиную Евлалии такая возбужденная, что Фредерик Уорд аж заикаться стал! Ретт, что же ты наговорил этой молодой женщине?

Лицо Батлера стало удрученным.

– Похоже, у меня особый талант ее раздражать. – Он усмехнулся. – Но, черт возьми, устоять было невозможно.

– Скарлетт была бы очень красивой, по-моему, если бы не была такой несчастной.

– Понимаешь, сестренка, маленькая мисс Скарлетт даже не представляет, кто она на самом деле. Ее женские уловки привлекают мужчин, которые ее не стоят. – Голос Ретта снизился до шепота. – Индусы верят в прошлую жизнь. Интересно, это правда? – Он насмешливо поднял бровь. – Возможно, нас со Скарлетт когда-то постигла любовь и мы умерли друг у друга в объятиях…

– О, Ретт, да ты, оказывается, романтик! – поддразнила его Розмари.

Ретт заговорил так тихо, что она придвинулась ближе, чтобы разобрать слова.

– Никого в жизни я так не хотел, как эту женщину.

Розмари сжала его руку.

– Узнаю брата!

Мэг на берегу напевала: «Люб, люб, ты мне люб…»[21]

Розмари, не отрываясь, смотрела в мутную воду.

– Навряд ли я смогу полюбить так Джона Хейнза.

Ретт подождал, пока не уляжется горечь ее слов.

– Джон хороший человек.

– Думаешь, я не знаю? Думаешь, это хоть что-то меняет?

– Может, придет время…

– Не волнуйся, братец, больше скандалов не будет. – Розмари помолчала и шепотом добавила: – Моя жизнь видится мне бесперебойной чередой дней, где каждый день – совсем как прежний и так же пуст.

Улыбка вышла такой горькой, что Батлеру стало не по себе.

– Я дочь своей матери и научусь не зариться на чужое. Но молиться, боже, я не стану. Не стану!

Раздался сдавленный вскрик Клео. Схватив Мэг в охапку, служанка бежала к домику.

– О, капитан Ретт, – кричала она, – капитан Ретт! Возьмите ружье!

– Давай мне Мэг, Клео. – Опустившись на колени, Розмари протянула вниз руки. – Я возьму ее.

Передав напуганного ребенка матери, Клео нетерпеливо замахала руками.

– Вам нужно ее пристрелить!

– Кого я должен пристрелить, Клео?

– Лису. Я видела ее!

– Ты видела лису?

– Средь бела дня!

Клео повторила распространенное сельское убеждение:

– Увидишь лису средь бела дня, значит, она бешеная. Лиса тебя укусит, и сам с ума сойдешь.

Она подняла руки, и Ретт помог ей взобраться на террасу.

Внизу молодая лисичка, оступаясь, шла по бревну на берегу реки.

Ретт сощурился от солнечного света.

– Она не бешеная, Клео. Шерсть блестит, двигается нормально. – Ретт присмотрелся внимательней. – Потеряла детенышей, а может, у нее их и не было. Да она бы так не лоснилась, будь у нее потомство.

– А чего она тут делает днем, людей пугает?

Пока Клео говорила, появился самец. Он перескочил бревно и пометил его. Лисичка притворилась, будто занята поисками еды, и вдруг наскочила на самца. Потом принялась кататься по пучкам болотной травы, исходя негой и удовольствием. Хвост у нее был такой пушистый, что казался больше самой лисы.