Каждый вечер в лагере ждал нежное прикосновение к моей эссахе, вливание сил маленькой непокорной волчицы. Наверное, мы и не разлучались тогда, будто все время были вместе, рядом. Будто у нас на двоих один кровоток.

Перехватив ладонью кулон-ключ, чуть не рухнул от нового потока оборотной магии – в глазах потемнело от мощи и возбуждения.

Расторжение обета должно было разрушить нашу с Мэй привязку, но артефакт все еще работает.

И мне это не нравилось.

***

Мэйлисса

Стоило Нариэну выйти, я припала к стене спиной и, дрожа всем телом, выдохнула в потолок. Долго-долго смаргивала набежавшие слезы, пока не отпустила их в свободное плаванье по щекам.

Как же я скучала по его запаху эти несколько месяцев. Как же болела, желая прикоснуться к плотной коже, почувствовать тепло. Да хотя бы просто посмотреть в ясные малахитовые глаза и увидеть там Вселенную. Вплести пальцы в шелк белых волос.

И так хотелось слышать его мягкий обволакивающий голос, спрашивать о личном, о прошлом, о том, что мучило все эти тревожные дни и долгие ночи.

И рассказать, что ни метка, ни время, ни расстояние не способны разрушить мои чувства.

Я не считала времени. Дышала глубоко, глядя куда-то вверх, и пыталась осознать, что пять лет обета стоили для моего мужчины слишком много – матери. Да, не родной, но все равно не могла такое даже представить. Тоска по родителям сжала грудь, я невольно прижалась плечами к стене и, повернувшись, съехала на бочок. Так и застыла в темном углу, свернувшись калачиком.

Когда готовилась к обету, я изучала правила и знала, что будет обратка. Что эмоции, которые накапливались за прожитые дни, выплеснутся все разом. Но я же была не в себе несколько дней… Что было бы, пробудь я в забытье положенное время?

Дейра знала и понимала, с чем я столкнусь. Не просто так она приходила ко мне в тот вечер.

Как сейчас помню.

– Мэй, ты сильно занята? – учительница поправила очки и, заглянув в библиотеку, странно заулыбалась. Скупо так, сдавленно. Хотя улыбка на ее худом, бледном лице вообще редкость, но я ей доверяла и после нескольких недель поддержки всецело полагалась на ее доброту и внимание. Она мне по-настоящему заменила маму в эти дни. Подкармливала нас с Эрикой вкусными пирогами с ягодами, договорилась к лавочником о моей работе на каникулах. Да она всегда была рядом, когда оказывалась нужна, словно чувствовала.

Если бы не она, я бы с обязанностями старосты не справилась, потому что четверо моих напарников жутко выводили из себя и мешали сосредоточиться на учебе и проблемах посерьезней.

– Я уже закончила, – захлопнула книгу обетов и накрыла ее листом, на котором на спрятанной стороне ровным почерком написала нужные слова. Заклинание, активирующее обет и освобождающее Нариэна, я уже давно прочитала, оно ввязано в его и мой амулеты, а эти... несколько прощальных строк для него лично. Я собиралась написать сообщение через учебный браслет, потому что голограмма, как предлагал Эвер – слишком вычурно, но никак не решалась. После упрямого молчания столько дней, боялась, что ректор вообще не станет читать мои послания,  ведь сам тоже ни разу не написал.

Я верила ему, понимала его раны, знала, почему он ограждает себя от меня. Очень верила, но… сердце ныло все равно. Беспрестанно.

Мой ректор будет жить дальше, и мне хотелось бы, чтобы он знал, почему я на это иду. Он меня тогда не выслушать, но теперь ему придется.

– Я тут краем уха услышала, – женщина присела на стул напротив, потерла переносицу и убрала волосы за ухо. – Что ты готовишься к обету на пять лет…