– Нари, мне жаль, – перехватила руку, сплела наши пальцы, показывая, что мне ничего не угрожает. Что я могу к нему теперь прикасаться.

Потянулась второй ладонью и прижала ее к щеке мужчины. Как же он осунулся за эти дни, совсем исхудал и потемнел. А эти шрамы… новые, те, что еще не затянулись после войны.

Маг накрыл мою руку своей, медленно наклонился.

– Мама дала нам шанс, давай не загубим его.

– Обещаю. Я буду драться до конца. За тебя и за нас. Сколько смогу. Веришь?

– Верю, – слабо улыбнувшись, он приблизился, но не коснулся губ, будто все еще боялся, что мне будет больно.

– Это так странно. Еще минуту назад я думал, что схожу с ума, что эту боль ни за что не преодолею.

– Какую?

– Быть без тебя, бояться коснуться… До дикого отчаяния хотеть тебя и не получать. Что может быть больнее?

– Да ты влюбился, ректор? – заулыбалась я, провела губами над его губами, чувствуя, как горячий воздух жадного дыхания согревает кожу.

– Как мальчишка.

4. Глава 4

Нариэн

Поцелуй, как вдох. Прикосновения, как выдох.

И так бесконечно, пока не заныло под ребрами и не свело бедра.

Я отстранился от Мэй, обнял ее до тихого стона и уткнулся носом в маленькое плечо. Не могу. Не могу отпустить. Кажется, будто выйду за дверь, и этот флер удушающих чувств развеется, она снова уйдет в себя, забудет меня, выключится.

– Я никуда не денусь, Нари-и... – будто услышав мои мысли, девушка завела руки за спину, обняла, погладила осторожно, пальчиками пощекотала ложбинку позвоночника, стиснула объятиями, безмолвно говоря, что тоже не может отпустить. – Тебе нужно решить, что делать с мамой. Мы в академии, нельзя это так оставлять. У тебя могут быть проблемы, а я не хочу.

– Ты права, – прошептал осипшим голосом. – Но когда я вернусь, ты… скажешь мне то, что не договорила в послании.

Мэйлисса приподняла голову, в полыхающих синевой глазах загорелись слабые огоньки, зрачок расширился, засверкал.

– Обещаю… Только возвращайся скорее.

Я кивнул ей на дверь, ведущую в купальню.

– Ты успеешь принять душ.

Мэй поджала губы и опустила ресницы.

– Не хочу сама, – сказала трепетно-тихо, будто прикоснулась словами к моим губам. – Я дождусь тебя.

Меня бросило в жар. Я ведь не удержусь, зря дает надежду, смотрит так, будто согласна на все. А нам нельзя… И что с этим делать?

– Еще упаду от слабости, – добавила Мэй, видя мое замешательство. Осторожно отступила, но все еще держала руки на моем поясе, обжигая теплом. Царапая, стискивая до боли. В уголках чувственных губ застыла лукавая и многообещающая улыбка. – Беги, – шепотом. – Я без тебя теперь никуда.

– А как же, – кивнул на плечо, – твой оборотень?

– Разберемся, – отрезала Мэй. – Сейчас ведь его нет рядом? Морду тебе не набьет за то, что меня украл.

– Украл, – прижал ее снова к себе. Рывком. Всем телом. Плечами, грудью, животом. Чувствуя, как нагревается, как дрожит она под моими руками.

– Бессовестный ректор мечты… Подчинил девушку, – Мэй смочила языком пересохшие губы, сглотнула судорожно, заставив меня задержать дыхание. – Вот теперь расплачивайся, ли-тэ… – Заулыбалась еще шире. – Едой, конечно же…

– Сейчас устроим. Тебе с компотом? В кувшине?

– А как же без него? И столик поближе к окну, чтобы было кого лечить, ухаживать, переживать… эм… если вдруг разговоры перейдут в категорию острот, и мне придется в тебя что-нибудь запустить.

– Ты ведь подружку призывала тогда на помощь? – заулыбался, разглядывая светлое лицо моей загадочной иманки.

Какая она красивая. Необычная. Родинки россыпью на щеках, как темные звездочки. Глаза большие, распахнутые, глубоко-синие, как дно океана. И волосы. Шелковистые, мерцающие серебристой тьмой, манящие – так и хотелось перебирать пряди пальцами, испытывать настоящее блаженство.