– Юля не ищет меня в ужасе. Она обратится к Шилову и будет спокойно ждать, потому что он всегда решает все проблемы в нашей семье. Блестящим образом. Мы его обожаем за это и боготворим.

– Тогда зачем о ней вообще думать?

– Да что с тобой не так! – психую немедленно. – Прекрати вести себя как полный придурок, ты ведь не такой на самом деле! Волонтеришь, переживал за меня, пока искал сегодня по городу. Ты даже… даже гладил котенка!

– Эм… Что?!

– Слушай. Я не буду спать внизу, потому что утром придут Семен и Гриша. Они нормальные парни, я прочитала их биографии в сети. Сложно представить, что механики такого класса вдруг забьют на свою жизнь ради минутного группового изнасилования. Но мне и правда не в чем ходить, а щеголять перед ними в трусах как минимум неуважительно. Если хочешь – иди на пыльный диван. Я надышалась прошлой ночью, больше не хочется.

С полминуты мы лежим в тишине. Потом Тим снимает майку и протягивает:

– Самая чистая.

– Нет, спасибо.

Майка лежит между нами как барьер. Мы оба полуголые, отчего становится хуже.

Намного хуже.

Я закидываю ногу на ногу, Тим тут же поправляет свою подушку. Будто срочно необходимо, ага.

Прокручиваю в голове картинки из параллельной реальности, где у него не было романа с моей близняшкой и где я, поразмыслив, что строить из себя невинность глупо, перекидываю через него ногу и усаживаюсь сверху. Прижимаюсь к твердому паху. Провожу кончиками пальцев по рельефам груди и пресса, предвкушая удовольствие и моральное высвобождение.

Следом я представляю, как то же самое делала Юля, и настроение рушится, падает просто в ноль. Я закрываю глаза и тихо себя ненавижу.

Не знаю, о чем думает Тим, но спустя некоторое время он отдает мобильник:

– Закажи себе одежду и все необходимое на неделю. Там посмотрим.

– Что-то голос у вас хрипловат, – усмехаюсь я, приподнимая подушку повыше.

От мобильника, впрочем, не отказываюсь. Открываю приложение маркетплейса и быстро просматриваю, что заказывал он сам… Детали, детали, детали. Скукота.

Тим тем временем поворачивается на другой бок и гасит свет.

Этот телефон не проверяется Шиловым, и я ликую! Закидываю в корзину кое-какие вещи, специальную пленку для фасадов кухни, новую лейку в душ, всякую мелочовку для уюта. Затем, сжалившись, напяливаю майку.

Тим оплачивает покупки беспрекословно.

– Все отдам, как только получим выкуп, – заверяю я.

Он буркает что-то вроде «не надо, это запланированные расходы» и вновь отворачивается.

Перед сном в тусклом фонарей я разглядываю шрамы и родинки на его спине и размышляю о том, всегда ли он спит в штанах или для меня сделал исключение?

Утро в нашем гараже начинается с рассветом.

В восемь я уже час как обклеиваю стеллажи в кухне, придавая им опрятный вид. Минувший день пролетел в беготне и уборке. Я на полную катушку включилась в физический труд, пока мужчины на первом этаже эмоционально обсуждали двигатель и давали оценку умственным способностям друг друга, от которой у меня иногда уши в трубочку сворачивались.

Гоночная машина получается красивой. Вчера, когда все разошлись и Тим отправился на вечернюю пробежку, я спустилась в мастерскую и походила вокруг на треть собранного мерседеса. От заводской модели в итоге останется не так много, наверное, лишь внешний вид. Каркас значительно усилен, подвеска новая, а от еще мертвого движка уже вовсю веет мощью. Настолько близко к машине такого класса я не была ни разу, поэтому провела рукой по капоту, пробуя напитаться ее силой.

Потом подошла к супре, мирно дремавшей в углу. Она тоже доработана и оттого как будто живая. Пилот во время гонки так сильно чувствует свою тачку, что сливается с ней в единый организм. Эта супра принадлежит Тиму, она словно его часть.