— Я так давно не выезжала в люди, — извиняюще произнесла она, — живу за городом с бабулей. Помогаю ей. Она у меня держится молодцом, но что-то последний год ее знатно подкосило, — в тоне голоса Вари слышны нотки волнения за свою родительницу.

— А работа? — поинтересовалась я. Нам как-раз принесли только что сваренный кофе и вазочку со сдобным. Аж слюнки потекли, стоило только взглянуть на булочки. Варя пожала плечами.

— А что работа, Софий, я занимаюсь собственным сайтом и продвигаю услуги контента в социальных сетях. Доход небольшой, но на жизнь сполна хватает, — она взяла в руки кружку с дымящимся кофе и отхлебнула, смачно протянув сладкое «м-м-м» и закрыв глаза. — Все же города мне не хватает иногда, — призналась она.

— Варь, ты от кого-то прячешься? — в лоб задала вопрос, обратив внимание, как ее руки задрожали. Она спешно поставила кружку на стол и спрятала свои ладошки под стол. Выпрямилась струной, а глаза заблестели опасностью.

— Нет. Что ты, — подруга начала оправдываться. — Хотя…, — она хмыкнула, — только прошу – никому.

— Я тебя никогда не сдавала, — обижено произнесла я. Мы подругами были всегда, хоть и время порой раскидывало в разные стороны.

— Знаю, Софий, — кивнула она, смягчив слова улыбкой, — у меня были отношения. Помнишь, я тебе год назад звонила и рассказывала, что мой отец против того мужчины.

— Ах, да. Я помню. Разве такое забудешь! — воскликнула я, всплеснув руками. — Но, если честно, я не поняла, насколько у вас все было серьезно, а потом ты пропала. Я решила, что любовь тебя засосала, и не стала донимать.

— Все гораздо сложнее, — печально вздохнула она, вновь положив руки на край стола. Она уставилась на них, как будто там были написаны все ответы на ее вопросы. — Я до сих пор его люблю и забыть не могу, но… Софий, он ушел. Отец поставил ультиматум.

— Откуда ты это знаешь? Вдруг, всё было иначе? — я порой была чрезмерной оптимисткой.

— Нет. Папа сказал, что он сам ушел. Якобы ему оказалось проще отступить, — ее подбородок задрожал, а стоило посмотреть мне глаза, Варя не сдержалась и тихо заплакала, спрятавшись в ладошках.

— Тише, дорогая, — успокаивала я ее, хотя от моих слов разве могло стать лучше. Навряд ли.

— Я сбежала, — приглушенно раздался ее хрипловатый голосок, — к бабуле. Она с родителями не общается вот уже лет двадцать. Я совсем маленькой была, когда отец женился во второй раз. Бабуля не признала новую женщину. И сказала своему единственному сыну даже на пороге калитки в ее двор не появляться.

— Мне так жаль, — выдохнула я. — Что я могу для тебя сделать, Варь?

— Да нет, ничего. Все нормально. Я просто немного сорвалась, когда увидела тебя. Понимаешь, как будто в прошлое провалилась, — посмеялась она, а глаза-то все еще на мокром месте. — Ладно, хватит обо мне. Что у тебя-то теперь? Сколько мы не виделись, Софий?

— Года два-два с половиной, — ответила я. — Я в Нью-Йорке обустроилась, после… ну…

— Да, я слышала о вашей трагедии. Как жаль, что в тот момент я не смогла тебя поддержать. У самой кавардак в жизни творился.

— Брось, я всё понимаю. Если честно в тот момент я о друзьях и близких родственниках мало думала, — спокойно проговорила я. — Всё случилось так внезапно, Варь. Мой отец до сих пор не пришел в себя. Он продолжает ждать маму, хоть и говорит, что привык. Время его пока что не лечит.

— А тебя?

— Я часто о ней думаю. Мама была моим личным идеалом, но суровым и крайне требовательным. Незадолго до того, как я получила травму и покончила с балетом, она умоляла меня быть осторожной и беречь свои ноги. А я что… девчонка, которой захотелось на свидание с мальчишкой, и не просто в кино, а на каток! Я еле стояла на коньках, но так сильно разогналась. Не смогла затормозить и упала на лед коленками. На правой ноге был слышен звонкий хруст. Потом операция, потом реабилитация. И всё. А через полгода ее не стало, — с грустью закончила я.