— А если ребенок твоим окажется? – спросил Камиль.

Мужчина не удивился тому, что с ним другой человек заговорил. И ответил:

— Не окажется. Так что, сможете в клинику приехать? Назовите время и место, я под вас подстроюсь. И компенсирую, если вам нужно с работы отпрашиваться. Мне правда документик нужен, я в начальники отдела планирую идти, а с этим скандалом я сомневаюсь, что получится.

— Завтра в восемь в «МедПрофи», – отрывисто произнес Камиль.

… Без пяти минут восемь мы с Камилем, Лёвой и Марком приехали к клинике, вызывающей у меня лишь негативные ассоциации. На крыльце крутился мужчина, высматривая нас.

Мы ведь даже имена ему не назвали вчера.

— Давай покончим с этим, – Кам взял на руки Лёву, я Марика, и мы вышли из машину, направившись к Арсению.

— Ребята, спасибо еще раз, – Арсений как вышел от из кабинета, где анализы брали, так и распинается в вежливости. — Может, вам чем-то помочь, раз вы мне навстречу пошли?

— Обойдемся, – невежливо ответил Камиль. И, как всегда, не сдержался: — Слушай, а тебе плевать, как ребенок? Ты вообще в курсе, что твоя Дарина нам не подруга, не родственница, и даже не знакомая?

— Бабки за содержание пацана я платить не буду, – тут же окрысился Арсений, превратившись из милого парня в говнюка. — Либо у Дарины берите, либо ей назад везите. Она рожала, вот пусть и воспитывает.

— А если от тебя Лёва?

— Маловероятно. Но даже если от меня… я что, баба, чтобы с ребенком возиться? – видно, что Арсению наступили на любимую мозоль, наверное, ему на работt уже плешь проели с его отцовством. — Я понимаю, пацан лет восьми. С ним поговорить можно хоть о чем-то, мяч погонять, научить кое-чему. А вот эти, в подгузниках, они только орут. Мужики не должны с детьми возиться, это женское дело.

— Тебе-то откуда знать? – усмехнулся Камиль, и поправил воротник. — Мужика я перед собой не вижу! Идем, Соня.

Мы заехали домой, завезли детей няне, и поехали на учебу. Слова Камиля, сказанные Арсению, я не комментировала, хотя видела в них катастрофическое несоответствие.

На учебе все было ровно. Дедушке постепенно становилось легче, но врачи все еще настаивали на том, чтобы он лежал в больнице из-за риска инсульта.

Клининговую службу все же пришлось вызвать. Ездить, и заниматься уборкой того кошмара, в который превратилась квартира, тогда как на руках двое детей – так себе затея. Я просто собрала важные для себя мелочи, которые уцелели после тушения, а на остальное плюнула.

Главное, что живы. А с вещами… да Бог с ними!

И вот, на четвертый день, в назначенное время мы с Камилем отправились на суд.

— Лаура больше не объявлялась?

— Обиделась она, – пожал Кам плечами, — играет в молчанку. Я позвонил ей, она сбросила, и плевать. Бегать я не буду, извиняться мне не за что.

Кам замолчал, и всю дорогу мы ехали в тишине. Он всегда был не особо приветливым, но в последнее время такой мрачный, что я не узнаю его. С детьми только оттаивает.

Мы вышли из машины, и у дверей суда Камиль остановил меня. Также, как в прошлый раз у дверей клиники.

— Сонь… мы ведь глупость совершаем сейчас.

— Снова будешь говорить, чтобы я призналась в измене? Глупо говорить об одном и том же вместо того, чтобы правду выяснить, – вздохнула я, вспомнив все наши предыдущие разговоры, окончившиеся ничем.

Камиль поморщился, и покачал головой.

— Нет. Сонь, я много думал в последнее время, и… прости меня, ладно?

Я уставилась на парня в немом шоке, даже спросить не могла, за что он прощения просит.

Я ведь мечтала об этом. Чтобы извинился за то, что бросил, что не поверил. Чтобы искренне каялся. И вот, Камиль просит его простить, но он ведь до сих пор мне не верит.