— Я не… про Лиду. У меня нехорошее предчувствие, Руслан. Словно у тебя случилось что-то гораздо страшнее… и опаснее, — говорю и тут же досадливо закусываю губу, боясь, что ляпнула лишнее.

— Это не должно тебя волновать, — как-то обиженно отвечает он. — Уж точно не после всего.

— Несмотря на случившееся, ты мне… дорог. Мы были близки, я тебя… любила. И так просто подобные отношения, привязанности не забываются, не выбрасываются из памяти. Есть что-то, что мне нужно знать?

Затаив дыхание, жду ответ. Секунды тянутся одна за другой, но Руслан не произносит ни слова. Его глаза все так же прикрыты, линия челюсти отчетливо проступает даже сквозь щетину. Вижу как подрагивают его губы, будто Ветров вот-вот заговорит, но он упорно продолжает хранить молчание.

Тишина, повисшая между нами, горчит и пахнет тленом. Невыносимый груз, прибивающий мое тело к земле, заставляющий его наливаться тяжестью. Все это кажется нереальным, ненормальным, слишком болезненным.

— Ты бы сказал мне, если бы тебе грозило что-то плохое?

— Нет.

Этот ответ вырывается у него еще до того, как я произношу последнее слово. Импульсивный, почти гневный отклик на вопрос, такой простой и одновременно сложный.

Я теряюсь. Настолько не ожидала такой категоричности, что не знаю, что сказать дальше. Ветров с шумом выпускает воздух из легких, открывает глаза, отстраняется, от чего моя ладонь почти безвольно соскальзывает на скамью, и встает, спрятав руки в задние карманы джинсов.

— Если бы мне что-то угрожало и это что-то могло зацепить тебя — я бы хранил молчание до последнего, Ксюш. Ты… Ты слишком важна для меня, слишком дорога, чтобы я подвергал тебя опасности. Тебе не о чем переживать.

— А если я переживаю о тебе? — Я встаю со скамьи и замираю совсем рядом с Русланом, не отводя взгляда от его лица.

— Не стоит. Что бы сейчас не происходило — я это заслужил.

— Руслан, речь ведь идет не только о тебе или обо мне. Саша…

— Ксюша, все хорошо. Прости, что… — Он зажмуривается на несколько секунд, а затем открывает глаза и смотрит на меня. — Прости меня за все. Иди в палату, беи Сашку и вещи, я отвезу…

— Нет, — мотаю головой, отступив на шаг назад и сложив руки на груди. — Я говорила с врачом утром. Он не одобряет твой отказ.

— Все будет хорошо, медсестра…

— Нет, Руслан. Я останусь с твоим сыном здесь. На несколько дней, как советует его лечащий врач.

— А потом что? Черт, Ксюша, — злится он и вновь запускает пятерню в волосы, скользит пальцами по короткому ежику, — ты отказалась. Я принял твое решение, нашел выход, а теперь…

— Это неверный выход, Ветров.

— А другой я предложить не могу! — он резко повышает голос и пинает ножку скамьи, из-за чего та с противным скрежетом проезжает несколько сантиметров по полу, выложенному плиткой.

— Если ты не думаешь о своем сыне, то не нужно орать, когда о нем думает другой человек! — в тот же миг вскипаю я, ударив Руслана ладонью по груди. — Решай свои… завалы на работе. Можешь даже не приезжать сюда, я позвоню, когда нас выпишут.

Ветров растерянно смотрит на меня, явно не ожидая подобной реакции. Я же стремительно разворачиваюсь и иду к двери в ординаторскую, но замираю, когда в спину ударяет тихо:

— Я не заслужил твою помощь.

Зажмуриваюсь, сжимаю кулаки. Цежу сквозь зубы:

— Не заслужил. Но я делаю все это не ради тебя.

Чувствую, как он приближается ко мне. Вплотную. Волосы на затылке обдает его прерывистым дыханием, кожа покрывается мурашками от того, как ладони Руслана касаются плеч и притягивают меня ближе к горячему мужскому телу.