— Ты знаешь, что Руслан выставил на продажу свою квартиру? — выбивает из меня дух отец неожиданным вопросом.

— Н-нет, — ошарашенно отвечаю, запнувшись. Как так? Эта квартира досталась Руслану от деда, тот много лет отслужил в армии, стоял в очереди на жилье, потом собственными руками делал ремонт, мастерил мебель, которая стала его страстью после выхода на пенсию. После свадьбы мы хотели жить на той квартире, но офис Руслана переехал, и мы обосновались у меня, мужу было проще добираться до работы. — Откуда ты знаешь?

— Позвонил Палычу и попросил поискать информацию, — упоминает папа своего приятеля из правоохранительных органов. — Сегодня лично видел два объявления, номер указан Руслана. И приписка о срочности продажи, он даже миллион скинул ради такого дела.

— Я не понимаю… Зачем ему это? Почему так странно себя ведет?

— Ксюша, я бы хотел тебе сейчас посоветовать бежать оттуда подальше, но… Если Руслан вляпался во что-то нехорошее, то ты тоже под угрозой. Ты до сих пор его официальная жена. Банки, заемщики, коллекторы, да просто ублюдки какие-нибудь в первую очередь за тебя возьмутся.

— Ребенок его? Он показывал мне свидетельство, но…

— В этом плане все чисто, я попросил проверить в первую очередь. Было заявление в ЗАГС от него и этой Лиды. Ветров действительно отец и имеет все родительские права. Есть кое-что еще, что смущает нас с Палычем, но он обещал поискать тщательнее в самое ближайшее время. Олег, мать твою, разуй глаза! — прерывается папа, чтобы отчитать одного и своих сотрудников. — Я твоей жене потом на похоронах плечо подставлять не хочу! Ксеня. Если Руслан сейчас возьмет ребенка и скроется — мы его и с собаками не найдем. Да и не изверг я, чтобы глаза на судьбу грудничка закрывать.

— И что ты предлагаешь? — безжизненно спрашиваю я. В ухо бьет тихое уведомление. Отвожу телефон в сторону и вижу мелькнувшее уведомление. Сообщение от Руслана.

«Я в ординаторской, собирай вещи, скоро буду».

Он даже сейчас не предупреждает меня о своем решении!

— Прости, пап, отвлеклась и прослушала, — вклиниваюсь во фразу отца. Он вздыхает и терпеливо повторяет:

— Играй по его правилам. Хочет, чтобы ты полежала в больнице с его сыном? Лежи. Пусть он никуда не срывается, думает, что все идет по плану, в чем бы тот не заключался.

Сглатываю, зажмурившись. Боже. Вчера я, кажется, ставила себя на место героинь мелодрам? Так вот, Ксюша, получай остросюжетный детектив!

— Пап, это же Руслан… — шепчу сквозь слезы, от которых быстро становятся мокрыми щеки. — А ты говоришь о нем так, словно он преступник какой-то!

— Возможно, мы не знали с тобой этого человека? — кашлянув, сдавленно говорит отец. Он всегда тепло относился к Ветрову, пусть и ворчал иногда про его «неидеальность» для принцессы Ксеньки. — Или он в беде и нуждается в помощи.

— И мы поможем? — отчаянно и неосознанно цепляюсь я за эту фразу. Папа молчит несколько секунд, но потом все же отвечает:

— Хотя бы попытаемся. Но, Ксень, ты для меня на первом месте. Твоя безопасность, ясно? Если он подставит тебя, порву мерзавца голыми руками. — Еще одно короткое молчание. — Не реви, доченька. Дай отцу пару дней.

— Хорошо. Хорошо, я сделаю, как ты просишь. Люблю тебя, пап.

— И я тебя.

— Мне нужно идти. Руслан приехал.

— Не говори ему ничего о том, что я сказал. Просто уступи. Скажи, что переживаешь за ребенка.

— Я правда за него переживаю.

— Знаю, — вздыхает папа. — Все, иди.

Я кладу трубку и тыльной стороной ладони вытираю слезы. Перекладываю Сашку в кроватку, поправляю соску и стою пару минут, чтобы убедиться, что малыш не возражает полежать в одиночестве. Он осоловело хлопает ресницами, отворачивает головку и, кажется, понемногу проваливается в сон.