Я подошла к литу Джерману. Кроме моих родителей, здесь были в основном друзья папы. Угостила всех с правой тарелки.

В стороне Теор и Лиан вместе с остальными своими дружками что-то шумно обсуждали. Я положила в отдельную плошку «мстительных» рулетов, набралась смелости и подошла к ним.

— О! И ты здесь. – У меня мурашки побежали по коже от голоса Теора. С трудом сдержалась, чтобы не плюнуть в его наглую рожу. – Что убежала-то вчера? Мы же так весело гуляли.

— Мне было невесело.

— Ты что, шутки не поняла? – Он увидел миску в моих руках. – Чего там у тебя? Наготовила-то сколько. Думаешь, замуж кто возьмёт? На нас точно не рассчитывай.

Я протянула Теору рулет на шпажке, но совершенно особый: кроме порошка он был сдобрен капелькой травяной настойки, отчего эффект порошка становился прямо-таки молниеносным.

— Да что мне твои крохи? Давай-ка сюда. – Он, не дожидаясь согласия, сгрёб с тарелки ещё несколько штук, запихнул себе в рот.

«Ой! Кажется, жадность его погубит».

— Дай-ка и нам! – Гилей тоже потянулся за лакомством.

— А что, неплохо. – Теор ухмыльнулся. – Это тебя в публичном доме научили готовить? Ты и там не понадобилась, а? Только для стряпни и сгодилась, что ли?

Он, роняя крошки изо рта, хохотал над своей шуткой, бил себя по колену и никак не мог успокоиться.

«Смейся-смейся, скоро будешь бояться смеяться, впрочем, как и кашлять и вообще резко дёргаться».

Дружки подхватили его хохот.

— Угощайтесь. Я всех угощаю. Вот вам, друзьям-шутникам. Приятного вечера!

Я отдала им широкую плошку, полную рулетов.

— Ладно, пора!

Теор дожевал, поковырялся в зубах, пятернёй пригладил волосы и двинулся на середину площади.

— Прошу внимания! – Он гоголем прошёлся туда-сюда, ожидая, когда смолкнет музыка и все посмотрят на него. – Сегодня хочу просить руки прекрасной лианиты.

Он кивнул в толпу, и к нему шагнула лианита Ифлир, с торжествующей улыбкой и гордо вздёрнутым носом. Она смерила толпу ликующим взглядом.

«Да быть того не может. Ифлир и Теор вместе?! Ну и семейка из них получится! И решили покрасоваться, не по-тихому сговориться с родителями, а всё напоказ сделать. Э-э-э… – вдруг сообразила я. – Ох, он же столько рулетов съел!»

Теор слегка поклонился Ифлир, и она захлопала глазками, строя из себя смущённую девицу.

— Нет девушки чудеснее на свете. Она самая красивая, будто роза в саду. И самая добрая. И умная тоже. – Теор продолжал говорить банальщину, как странное выражение появилось на его лице. Он хрюкнул и замолчал, но всё-таки начал заново. – И красивая… И… И… покладистая. И любезная…

Теор совсем умолк. Повисла тишина, все ждали продолжения речи. Ифлир уже забыла изображать смущение и хмурилась. Вдруг живот Теора выдал звук ну совершенно не уместный в столь возвышенный момент. Теор выпучил глаза, застонал что-то невразумительное и опрометью бросился бежать, распихивая людей. Под смех толпы он добрался до ближайших кустов, где и скрылся, на ходу снимая штаны. Ифлир побледнела, залилась слезами и попыталась улизнуть под гомерический хохот.

В этот вечер про меня забыли, все теперь обсуждали фиаско Теора и утверждали, что такого незабываемого предложения руки и сердца Айли ещё не видел. Ифлир не появилась, а лианита Ранада, хихикая, рассказала, что несостоявшаяся невеста убежала домой, проклиная Теора и ругаясь последними словами, абсолютно не вяжущимися с образом воспитанной лианиты.

Праздник продолжился, но востребованность туалета на площади всё возрастала.

— Кажется, их словесное недержание превратилось… кхм… в недержание настоящее. – Лиата Бетрима проводила взглядом завзятых сплетниц – Велету, Ранаду и Найлу – спешащих домой. На их перекошенных лицах цвета нежной зелени отражались все усилия по недопущению, так сказать, конфуза. – Ну и поделом!