его черная дыра.

Я всегда буду идти за тобой. Где бы ты ни была, Любовь моя. Из-под земли тебя достану. Потому что ты моя!

Вспоминаю сказанные им в нашей прошлой жизни слова, когда наш брак только налаживался…

Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья. Люба, хочу сына от тебя!

В памяти мелькают тяжелые роды, бессонные ночи…

Первая каша, первые шажочки, первый раз на горшке, велике…

Первый класс, первая пятерка, первая влюбленность, первая олимпиада по математике…

К асинхронным воспоминаниям живо прибавляется представление о многих других «первых» вещах, которые Никита не пережил…

Боль сердца доходит до горла, и я не могу сглотнуть ее обратно. Прямо на улице взрываюсь от душащих меня рыданий.

Истеричка!!!

Макс вмиг прижимает меня всю к себе. Обхватывает за затылок, как маленького ребенка…

— Ты не виновата, — шепчет он мне и гладит долго-долго, нежно-нежно, как не гладил Ника.

Конечно, не виновата...

Во всем виноваты превратности судьбы или мелочи, на которые мы оба не обратили вовремя внимания!

Были бы они обследованы в его раннем возрасте, у нашего сына сейчас была бы вся жизнь впереди!

Но кто же знал???

Макс ничего не знал... Ни тогда, ни сейчас. Ни о моей чудо-беременности, ни о зигзагах моих чувств за последние три недели.

Он был то в частых командировках, то в офисе, но очень редко дома. Впрочем, в последнем он отсутствует даже тогда, когда физически есть...

Поэтому он ничего не потерял, когда задним числом узнал о моей замершей беременности!

На его лице не дрогнул ни один мускул и во время моего подробного рассказа в его шикарном, конечно, совершенно новом автомобиле.

Черт, мой Халк меня даже не отругал за конспиративность!

— Ты не пойдешь на эту операцию, — отчеканивает каждое слово после нашего немого ужина дома — Нам некуда торопиться. Пусть все само медикаментозно выйдет. Мы равно с тобой не будем пытаться дальше.

«… не будем пытаться дальше»?

А мы пытались?

Разве не он первый спустя три месяца сказал, что нам срочно нужен ребенок?

Я расширяю на него глаза и машинально сую мизинец в правое ухо, которое меня все чаще подводит.

Неужели он сдался?

Или это я надоела ему своим вечным нытьем???

— Ты больше не хочешь детей?

— Нет, Люба. Не хочу.

В сердце будто вогнали острый кол, а о его жуткой агонии предупредить забыли.

— Зато я хочу, — вскидываю на него левую бровь — РЕБЕНОК НУЖЕН МНЕ! — ору и задыхаюсь от крика на весь дом и мир.

— Никиту нашего нам никто не заменит, пойми!

Стало так нереально тихо, что я пожелала звон в ушах, прыжок с парашюта и родовые схватки в один миг, чем эту чудовищную пустоту внутри меня.

Нас было трое, а стало три минус один или два по одному…

Теперь у Макса нет продолжателя рода и вряд ли будет от меня.

У нас больше нет общих тем для разговора…

Зачем вообще ему я???

3. 2. МАКСИМИЛИАН

Воздух перед капотом плавится, а я продавливаю педаль газа дальше…

Двести. Триста. Триста пятьдесят. Четыреста…

Мой гиперкар летит по полупустому автобану без скоростных ограничений между Мюнхеном и Москвой.

Пятьсот и пять км/ч — стрелка на спидометре зашкаливает.

Мой Hennessy Venom F5, как всегда, достигает официально поставленного шведами рекорда, но не переплевывает его...

А мне всегда хотелось узнать, что там за гранью!

Сегодня с меня будто сорвали цепи, убрали предохранитель, ракетой выпустили в космос без шанса возвращения на базу.

Если раньше я боялся разбиться и не вернуться к Любе и Нику, то сейчас…

— У вашей жены тяжелый случай глубокой депрессии, — сообщает мне по телефону между встречами на конференции специалист — А у вас я подозреваю пока скрытый посттравматический синдром. Вам бы тоже обследоваться у меня…