Я кивнула, не в силах произнести ответ. Когда-то я бы сказала это без колебаний. Когда-то я верила в нас.

– Скажи это, – потребовал он, и в его голосе мелькнула знакомая сталь. – Скажи, что любишь меня.

– Я люблю тебя, – прошептала я, и эти слова, когда-то полные смысла, прозвучали пусто.

Но Роману этого было достаточно. Он улыбнулся, той улыбкой, которая почти никогда не достигала глаз. Уложил меня на постель, и я позволила ему. Как позволяла всегда. Моё тело реагировало на прикосновения – механически, привычно. Разум же был где-то далеко.

Галерея «Октябрь» неожиданно оказалась переполненной: новая выставка молодого абстракциониста привлекла не только студентов с искусствоведческого, но и городскую элиту, жадную до всего модного и свежего.

– Скукота, – прошептала Карина, подруга и однокурсница, наклонившись к моему уху. – Я ожидала чего-то более… не знаю… шокирующего?

Я улыбнулась, разглядывая полотно перед собой: взрыв синего и алого на огромном холсте, пульсирующий, как живое сердце.

– По-моему, здесь что-то есть, – тихо ответила я. – Если смотреть дольше, начинаешь чувствовать…

Я не договорила. На противоположной стороне зала появился мужчина, который мгновенно приковал мой взгляд. Высокий, в безупречном сером костюме, он двигался с той особой уверенностью, которая бывает только у людей, привыкших к власти и деньгам. Ему было около сорока, но ни одной лишней черты, только чётко очерченные скулы, проницательные серые глаза и лёгкая, почти незаметная седина на висках.

– Господи, – прошептала Карина, заметив направление моего взгляда. – Это же Роман Виноградов. Тот самый.

– Кто? – я не могла оторвать глаз от незнакомца.

– Серьёзно? Ты не знаешь? – Карина закатила глаза. – Один из богатейших людей города. В прошлом году его холдинг поглотил «Северную группу» и ещё какие-то компании. Он редко бывает на таких мероприятиях… странно.

Я хотела отвернуться – слишком откровенно разглядывала этого Виноградова, но в тот момент он посмотрел прямо на меня. Наши взгляды встретились через весь зал, и что-то промелькнуло в его глазах: интерес, оценка, решение.

Он направился ко мне.

Что происходит? – в панике подумала я. – Он же не может идти ко мне?

Но он шел именно ко мне. Остановился в паре шагов, словно давая мне возможность рассмотреть его детальнее.

– Вам нравится выставка? – спросил мужчина без предисловий. Голос глубокий, с легкой хрипотцой.

– Я… – я запнулась. – Да. В работах художника есть какая-то живая энергия.

Роман Виноградов чуть приподнял левую бровь, будто не ожидал услышать осмысленный ответ.

– Интересно, – он медленно кивнул. – А вот мне кажется, что он имитирует нечто, чего сам не чувствует. Притворяется, что видит цвета глубже, чем на самом деле.

Карина дернула меня за рукав, извинилась и демонстративно отошла, оставив нас вдвоем.

– Я не согласна, – неожиданно для себя ответила я. – Здесь искренность. Просто он говорит на своем языке.

Виноградов улыбнулся: одними губами, но не глазами.

– Как вас зовут?

– Лея. Лея Соколова.

– Лея, – он произнес моё имя так, словно пробовал его на вкус. – Необычное имя. Древнееврейское, если не ошибаюсь?

– Да, – я пожала плечами. – У мамы была любимая книга…

– Вы похожи на свое имя, – перебил он. – Редкая, тонкая красота. Не как у всех.

Я почувствовала, как краска заливает щеки.

– Выпьете со мной кофе? – спросил он так просто, будто мы были знакомы много лет. – Здесь слишком людно для нормального разговора.

Я должна была отказаться. Какая-то часть меня – разумная, осторожная знала, что нужно вежливо улыбнуться и уйти. Но другая, та, что всегда жаждала чего-то большего, чем провинциальная жизнь студентки…