– Я доверяю тебе, – Роман взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. – Я не доверяю миру вокруг. Ты слишком наивна, Лея. Слишком доверчива. Кто-то должен о тебе заботиться.

Этот аргумент: «я делаю это для твоего блага» – был его любимым. И самым эффективным, потому что часть меня всё еще хотела верить, что в глубине души он действительно заботится обо мне. Что все эти ограничения, правила и наказания, лишь извращенное проявление любви и страха потерять.

Я опустила взгляд на телефон. Маленькая иконка смотрела на меня, как всевидящее око.

– И на всякий случай, – добавил Роман, словно прочитав мои мысли, – не пытайся удалить приложение. Я узнаю.

– Я не собиралась, – солгала я севшим голосом.

Но, конечно, я попыталась. Не сразу – через несколько дней, когда Роман уехал на деловую встречу. Я удалила приложение, заставила себя улыбнуться от внезапного, пусть и ложного чувства свободы. А через три часа получила его сообщение:

«Что случилось с твоим телефоном? GPS не работает».

У меня перехватило дыхание. Я быстро придумала оправдание: телефон завис, пришлось перезагрузить, наверное, сбились настройки.

Вечером Роман вернулся домой с новым телефоном для меня.

– Твой старый явно глючит, – сказал он, протягивая коробку с последней моделью iPhone. – Я уже всё настроил. Перенес твои контакты.

Все контакты, которые он считал приемлемыми, – подумала я, но улыбнулась и поблагодарила.

Новый телефон оказался настоящей золотой клеткой. Я не могла удалять приложения, не могла отключать определение местоположения. Не могла установить пароль, которого бы он не знал.

А через неделю я обнаружила, что в доме появились камеры.

– Для безопасности, – объяснил Роман, когда я наткнулась на маленькое устройство в углу гостиной. – После той серии ограблений в соседнем районе. Нужно защищать нашу семью.

Камеры были везде: в прихожей, гостиной, на кухне, в коридорах. Только в спальнях и ванных комнатах их не было. По крайней мере, я надеялась, что их там не было.

Я начала замечать, что Роман часто проверяет записи. Однажды я увидела, как он просматривал видео с кухни, где я разговаривала по телефону с матерью. Другой раз видео, где Илья тайком кормил своим обедом нашу собаку, потому что не любил брокколи.

– Ты постоянно за нами следишь? – спросила я, не выдержав.

– Не за вами, а за порядком в доме, – отрезал он. – И правильно делаю. Теперь я знаю, почему Илья не ест овощи. Ты слишком мягкая с ним. Позволяешь отказываться от полезной пищи.

Илье тогда попало – не физически, нет. Роман никогда не поднимал руку на сына. Но его холодное разочарование, выверенные слова о слабости и недостаточности могли ранить сильнее любого удара.

***

– Мам, это тебе, – Илья протянул мне рисунок – цветные карандаши, детская улыбающаяся фигурка, солнце и дом.

– Это прекрасно, милый, – я обняла его, рассматривая рисунок. – Это ты?

– Да, – он показал на фигурку. – А это наш домик. Маленький, но счастливый.

Я удивленно посмотрела на рисунок. Дом действительно был крохотным, не похожим на наш особняк.

– Почему он такой маленький?

Илья пожал плечами:

– Не знаю. Просто… маленькие домики кажутся уютнее. Как у бабушки в деревне.

Я кивнула, чувствуя комок в горле. Дом моей матери был простым, старым, с потертой мебелью и скрипучими половицами. Но в нем я всегда чувствовала себя в безопасности. По крайней мере, до того, как Роман стал частью моей жизни.

– Что за художества? – голос Романа раздался из дверного проема. Он вошел, бросив взгляд на рисунок в моих руках.

– Илья нарисовал нас, – я протянула ему листок, надеясь, что он не заметит маленький «счастливый домик».