Разогреваю котлеты не в духовке, а на сковородке, так здоровее и правильнее. Накладываю ему салат, пюре, мясо.

Он выходит из душа, вытирает волосы полотенцем. От него вкусно пахнет отдушками, мужским терпким парфюмом. Этот запах мне так нравился.

Он подходит ко мне, касается моей талии чуть прижимает к себе.

- Поешь сама, заюш, - говорит он.

Так нежно, заботливо. А вчера? А эти фотографии? А его слова?

Я не выдерживаю, быстрым шагом ухожу из кухни. Запираюсь в спальне Миши, который как раз только продрал глаза.

- А что у нас сегодня покушать? - спрашивает он.

- Сейчас, посидим тут и потом поедим, - уклончиво говорю я.

Сажусь на постель рядом с малышом.

- Лена? - Мишка приподнимается на кровати и маленькими ручками слёзы с моих глаз.

Я даже сама не заметила, что опять начала плакать.

- Почему ты плачешь? - спрашивает ребёнок.

- Я потом расскажу.

- Не плач, - я прыскаю от этой детской уверенности что всё так легко бывает.

Плачешь - не плачь. Действительно, как я сама не догадалась.

Я обнимаю малыша.

Он один у меня на белом свете. Один, кому я могу доверять.

И я у него тоже одна.

Лёва же спокойно уходит, я слышу как хлопает входная дверь.

После того, как я одеваю Мишку и передаю водителю, который отвезет его в детский садик. Я остаюсь дома, оседаю под дверью и позволяю себе сделать то, чего так хочется.

Разреветься.

Я кричу, бью руками по стене, по своим коленям. Боль на сердце зияет черной дырой, которая поглощает всё светлое, всё хорошее, что было за последние два года в моей жизни.

Лёва. Лев Викторович. Его тепло, его любовь, его защита. Всё это ложь, всё это притворство.

Я снова кричу, плачу. Голова болит. Через час или два я встаю, всё тело затекло и я с болью подхожу к аптечке, выпиваю сразу две обезболивающие таблетки от головной боли.

Беру в руки телефон. Он, оказывается разрядился.

Ставлю на зарядку, включаю.

Из кучи непрочитанных чатов нахожу тот самый. Чат с «Аллой».

Не хочу видеть нашу прошлую переписку, вернее то, что она без всяких комментариев отправила мне. Очень красноречиво.

Набираю ей: «Что вы хотите от меня?».

Проскальзываю взглядом по другим чатам.Мария Сергеевна, мама Лёвы мне написала среди ночи, оказывается.

Открываю сообщение. Оказывается, она приглашает меня к себе. Просто посидеть, поболтать. Мне казалось что она та, кому я бы тоже могла бы доверять.

Что если сказать ей? Что если попросить совета?

Я не знаю, что делать. Я не могу быть больше с Лёвой. Я не могу... но он. Он может забрать Мишу?

Не знаю, как себя вести в такой ситуации. Может Мария мне поможет?

Что ж эта Алла не отвечает. Хочет моего мужа? Пусть напрямую скажет это.

Заглядываю в переписку с контактом и шокированно сажусь.

Она удалила всю переписку. Всё, что прислала. И заблокировала меня. Зачем она могла это сделать?!

Теперь, получается, у меня больше нет доказательств?

4. Я поступаю куда умнее. И тебе советую.

Я еду к Марии Сергеевне на общественном транспорте, через пол-Москвы.

Подхожу к её особняку в центре города, здание ранее принадлежало каким-то купцам, потом каким-то неизвестным мне образом, в 90-ые отец Лёвы - Виктор Николаевич купил это здание и сделал ремонт.

Прохожу мимо охраны, что меня хорошо знает, киваю им приветственно. Передо мной открываются большие двустворчатые двери.

Марию Сергеевну я нахожу в её спальне, она вся в белых тонах с золотыми элементами. По стенам арки с картинами эпохи Возрождения.

Эта женщина очень любит чувствовать себя причастной к высокому искусству.

Я улыбаюсь ей приветственно, она машет мне головой в ответ.