- Они не расстались, - отвечаю я. - Он её сегодня звал днем. В офис. И вечером у них встреча.

- Ты как узнала? - не понимает Мария.

- Встретила её. Подслушала… Я так не могу! - я качаю головой и закрываю лицо руками.

- Так, вставай, - Мария тянет меня за руки я встаю. Мы идем к машине молча, я сажусь на заднее сидение и Мария рядом со мной.

Спящий водитель, быстро крутит головой и заводит автомобиль.

За окном снова вместо бетонных стен парковки, слепящее солнце бликующее в окнах высоток.

Я позволяю себе расслабиться и отчаянно заплакать.

- Я не хочу. Я не могу в этой грязи, - я стараюсь шептать, понимая, что иногда голос срывается в истерический крик. - Я не могу в этом вранье жить. Хочет быть с ней, да пусть будет! С ней, с ещё пятью, с десятью! Пофигу! Пусть кого угодно водит он я этого не выдержу. Я не заслужила этого!

Мария молча слушает. У неё большие круглые глаза и я не понимаю, сочувствует она мне или ужасается внезапной истерике.

- Чем я могла такое заслужить, скажите?! ЧЕМ?! Я всегда жила правильно, по-совести, по-честному. Я была хорошей женой. Я любила его больше жизни, я делала всё, что он говорит. Я готова была всю жизнь строить по его указке, я ему доверяла больше чем себе! Я не заслужила этой грязи, этого унижения! Я НЕ ЗАСЛУЖИЛА!

- Всё-всё-всё, - она резко обнимает меня, прижимая мою голову к своему плечу. Я как дура реву, чувствуя, как трясется всё моё тело. Её легкая кофта становится мокрой от моих слёз и я не могу успокоиться.

Она дожидается, пока меня прекращает так трясти и начинает вкрадчиво шептать.

- Лен, слушай. Быть хорошей, доброй, правильной и честной девочкой это большая привилегия. У тебя её нет. Пока есть Алла, или будет кто-то ещё. Тебе придется драться, поняла?

Я выскальзываю из хватки свекрови.

Качаю головой.

- Нет, это не привилегия. Это… обязанность. И право.

Мария хмыкает.

- Ребёнок ты ещё.

Мне стыдно за накатившую истерику перед ней и перед водителем, который делает вид, что ничего не видел и не слышал. Я опускаю взгляд, шмыгая носом.

Открываю окно и чувствую прохладный ветер, что сушит слёзы. Через минут пятнадцать в зеркале я вижу, что уже не осталось следов моих слёз. Мария молча и одобрительно наблюдает за мной.

- У меня в молодости был не один такой случай. Посоветую ещё в туалете холоную воду в лицо, прямо в глаза. Стоять не моргая. А ещё дышать. Вдох и медленный выход за четыре секунды. Ну и… винишко, - она усмехается своей шутке.

Чуть позже мы оказываемся в магазине косметики, где меня даже красят, пробуя на мне разные крема, пудры, тени, помаду.

Пакет с купленной косметикой оказывается звенящим, тяжеловатым и не менее дорогим чем вся купленная одежда.

Сначала я отнекивалась, потому что не привыкла тратить такие деньги на себя. Вот развивающую книжку купить Мишке. С удовольствием.

А какие-то крема, баночки, пудрочки ценой в половину средней зарплаты.

Нет, чувствую, что это неправильно. Но Мария настояла и стала говорить, что либо я это куплю на свои деньги, либо она на свои.

- Ты не понимаешь, это не развлечение, это твоё оружие. Красота! - говорит она мне уже в машине.

- Оружие… мы разве сражаемся? Я думала, мы должны просто любить друг друга…

- Ты думала, а на твой кусок счастья и любви достаточно охотниц. Злобных, беспринципных, готовых на всё и не жалеющих никого. Вот ты сейчас жалеешь себя. Это хорошо. Но вот Алла не пожалеет не только тебя, но и Мишку. Вот это самое страшное. Тебе надо бороться за него. И потому использовать весь арсенал оружия Аллы.