Но в следующую секунду всё пошло не так.

Фура, медленно ползущая справа, вдруг остановилась. Её задние колёса сорвались в занос, и многотонная туша развернулась поперёк обеих полос. Водитель потерял управление – видимо, тоже переоценил сцепление с дорогой.

– Чёрт, – выдохнула я и резко дёрнула руль вправо, стараясь увести машину в сторону, избежать удара.

Автомобиль послушался, но рывок оказался слишком резким. На мокром асфальте это было всё равно что дёрнуть за поводья испуганной лошади. Всё вокруг резко потеряло устойчивость.

Мир закружился. Свет фар размазался в полосы. Серые капли на лобовом стекле превратились в водяной вихрь. Скрежет шин, крик тормозов, хруст металла, и вот уже машина вращается на мокром асфальте, как лист, сорванный первым весенним ветром.

Время растянулось, как жевательная резинка. Каждая секунда длилась вечность. Я видела, как приборная панель наклоняется, как предметы в салоне сдвигаются с места, как коробка с тортом медленно соскальзывает с сиденья.

Я изо всех сил пыталась вернуть управление, выровнять корпус, удержать машину на дороге, но сцепление с асфальтом исчезло. Колёса крутились в пустую, руль не слушался. Машина летела, не подчиняясь законам физики и здравого смысла.

Фары встречного автомобиля вспыхнули прямо в лицо – яркие, слепящие, полные обещания неминуемого столкновения. Я рефлекторно зажмурилась и крутанула руль влево, надеясь выровнять курс.

Но почувствовала, как корпус накреняется. Гравий под колёсами предательски захрустел, и я поняла – машину несёт на обочину. На отбойник.

В следующую секунду раздался удар. Глухой, мощный, как удар сердца в рёбра. Машина врезалась в отбойник боком, металл встретился с металлом в диком танце разрушения.

Всё замедлилось. Пространство превратилось в вязкую плёнку. Моё тело резко метнуло вбок, ремень безопасности врезался в грудь, не давая вылететь. Мне стало трудно дышать – от резкой боли, от страха, от осознания, что я теряю контроль над ситуацией. Теряю контроль над жизнью.

Раздался новый, хищный звук – кузов скрежетал по металлу, будто жаловался, умолял о пощаде. Машина перевернулась. Мир встал с ног на голову. Где-то рядом звякнуло стекло, осыпаясь мелкими бриллиантами на чёрный асфальт.

И вдруг наступила пауза. Страшная, полная звенящей тишины. Как будто мир задержал дыхание, пытаясь понять, что же произошло.

Я повернула голову, и боль прошила шею. Коробка с тортом, что лежала на соседнем сиденье, сорвалась и упала. Крышка распахнулась, и вся шоколадная начинка, которую я так тщательно выбирала, растеклась по полу, испачкав обивку и мои планы на вечер.

Бисквит размок в луже воды, просочившейся через разбитое стекло. Карамельный крем смешался с грязью. Всё, что должно было стать символом нового начала, превратилось в месиво.

Вот и всё. Всё, что я хотела. Всё, чего ждала – в одну секунду обернулось мокрым, сладким пятном на полу машины.

Мой взгляд застыл на лобовом стекле. Оно покрылось сетью трещин, будто кто-то небрежно разрисовал его острым предметом. Сквозь них я видела весенний дождь – равнодушный, безликий, такой же холодный, как лицо прошлого.

Капли стекали по трещинам, как слёзы по морщинам старого лица. И в этих каплях я увидела отражение собственной жизни – такой же разбитой, такой же склеенной из осколков.

Боль пронзила грудь – не от ударов, а от понимания. Я потеряла контроль. Впервые за десять лет я полностью потеряла контроль над ситуацией. И это пугало больше, чем физическая боль.

"Дождь…" – подумала я, и мысли стали вязкими, медленными.