Я хотела её видеть настоящей – но не увидела. Не разглядела за маской подруги хищника, который терпеливо ждал своего часа.

"Она ведь тоже когда-нибудь надоест ему", – думала я тогда, когда боль была ещё острой, сочной, живой. Когда я ещё надеялась, что он опомнится, поймёт свою ошибку и вернётся. Сейчас эти мысли кажутся мне наивными. Слабыми. Женскими в худшем смысле этого слова.

Он не вернулся. Прошло десять лет, а он так и не вернулся.

Мои дети были моей точкой опоры в те страшные месяцы после развода. Маша, старшая, давно уже перестала рассказывать мне, что у неё на душе. Она повзрослела слишком рано и всё чаще вставала на сторону отца – возможно, потому что он был слабым местом и для неё. Или потому что винила меня в том, что семья развалилась.

Артём… в нём слишком много от Вадима. Его взгляды, твёрдый подбородок, манера стоять, как будто никому ничего не должен. Иногда мне казалось, что он смотрит на меня с укором – будто я разрушила что-то важное. Будто это я была виновата в том, что папа ушёл.

Но Соня… Соня оставалась моей маленькой тихой радостью. Её ладошки, её взгляд, её доверчивое "мама" – всё это держало меня на плаву в те тёмные дни, когда хотелось просто лечь и не вставать. Она была слишком мала, чтобы понимать, что происходит, и я берегла её от правды как могла.

Когда дети рассказывали про выходные у отца – про Вадима, про Кристинины пироги, про велосипедные прогулки и кино – я улыбалась. Я спрашивала детали, делала вид, что слушаю с интересом, радуюсь их радости. Потому что хотела сохранить хоть какой-то мост между нами. Хоть ниточку. Хоть крошечную связь.

Но каждое такое воспоминание резало по живому.

Я глубоко вдохнула и встала из-за стола. Через окно студии был виден вечерний город – огни в окнах, силуэты людей, спешащих домой. К семьям, к уютным кухням, к привычному счастью. Весенний воздух за окном пах талой водой и пробуждающейся землёй, обещал новую жизнь, новые возможности.

Я чувствовала, как мои воспоминания пытаются снова пробиться сквозь толщу сознания, как призраки прошлого протягивают ко мне свои холодные руки. Но я не хотела им позволять. Не сегодня. Не сейчас, когда у меня есть шанс на новое начало.

Вадим остался в прошлом. Его хмурый взгляд, его уставшие отговорки, его жизнь с Кристиной – всё это больше не имело власти надо мной. Я построила новую жизнь. Красивую, упорядоченную, безопасную. И я не позволю воспоминаниям её разрушить.

"Я заслуживаю счастья," – тихо сказала я, словно в этом признании было что-то запрещённое.

Десять лет я жила одна. Растила детей, строила карьеру, создавала видимость того, что всё прекрасно. Десять лет я была сильной, независимой, самодостаточной женщиной. Разве я не заработала право на немного тепла? На мужские руки, которые не предадут? На любовь без подвохов и задних мыслей?

Олег… уравновешенный, внимательный, надёжный. В нём не было той дикой страсти, что когда-то связывала меня с Вадимом, но была тепло укутанная стабильность. И, может быть, именно это мне было нужно. Не огонь, который может сжечь, а тихое пламя, которое согреет и не обожжёт.

Я посмотрела на коробку с тортом и слабо улыбнулась. Сегодня всё будет хорошо. Мы поужинаем, поговорим, может быть, выпьем вина. Я расскажу ему о новом проекте, он – о своих планах. Тихо, спокойно, по-взрослому. Без бурь и потрясений.

"Я заслуживаю этого," – повторила я чуть громче, как будто пыталась убедить не только себя, но и весь мир.

Но в глубине души знала: воспоминания о Вадиме – как старая мелодия, однажды услышанная и намертво вжившаяся в сознание. Её можно приглушить. Её можно заменить новой. Но не выключить совсем. Где-то в дальнем углу памяти она будет звучать всегда – тихо, едва слышно, но постоянно.