— Да без разницы, за или от, главное, география одна и та же, — кажется, Маша проснулась окончательно.

— Маш, я по делу звоню, помощь твоя нужна.

— Кто б сомневался, и кто из нас скорая помощь? Что надо, говори, исполню, я ж ваша с Людкой рыбка золотая.

— Только ты никому не рассказывай о моей просьбе, хорошо?

— Ну ты знаешь, мой рот всегда на английских замках и под надежной сигнализацией.

Наша одноклассница и подруга Маша Хромова всегда была носителем наших секретов. Она никогда не участвовала в мелких разговорах на переменах или после уроков, училась хорошо и без жмотничества давала списывать домашки и контрольные, и если могла помочь, никогда не отказывала.
После школы наши дорожки не сильно разошлись. Я поступила в медицинский колледж на фельдшерский, мечтала работать на скорой помощи, спасать жизни людей. Сестра моя, Людмила, и Машка поступили в педагогический. Людмила на начальные классы, а Машка на дошкольное воспитание.

“И охота тебе с горшками возиться? — критиковала ее Людмила. — Шла бы, как я, на началку, или сразу на предметника, зачем тебе чужие сопли? Да еще за такую маленькую зарплату”, — крутила она пальцем у виска.

“Ты не понимаешь, это же такая прелесть, маленькие дети, это же такое счастье их тискать, нянчить, воспитывать, а детский запах, его же ни с чем не сравнишь, — доказывала правильность своего выбора Машка. — Для зарплаты у меня муж будет, богатый. А работа для души. Погоди, вот будут у тебя свои дети, и ты ко мне придешь в садик и будешь просить слезно, чтобы я твоего киндера к себе взяла, потому что только мне можешь доверить самое дорогое, что у тебя есть — своего ребенка, вот тогда я на тебя и посмотрю”.

Машка была права.Только ей я могла доверить самое дорогое, что у меня было, моего сына, Сан Саныча, как его называла Наталья Сергеевна, а за ней стала и я.

— Даже Людке, Маш, — я замерла в ожидании ответа.

— А это уже интересно. Поясни.

— Я на свадьбу приеду, к Людмиле…

— Я тоже, вообще-то, приглашена, — перебила меня она, — Кстати, тут наш общий знакомый мечется, тоже приглашен, предлагал с ним пойти, — послышалось тихое "хи-хи".

— Сёма что ли?

— Он самый.

— А ты что теряешься?

— А я сама знаешь, как к нему отношусь.

Сёма был нашим одноклассником и жил в одном подъезде с моими родителями. У него вечно глаза разбегались, горели непонятным тогда нам огнем, когда он смотрел на нас с сестрой. Наверное, в его сексуальных подростковых фантазиях мы одновременно ублажали его неуемные желания. Но это я сейчас понимала, а тогда...

В старших классах он пытался ухаживать попеременно то за мной, то за сестрой. Но после того, как вместо меня на свидание пришла Людмила, представившись Татьяной, Семен отстал от нас. Что отчебучила моя темпераментная сестра, я не знаю, но явно что-то очень обидное. Во всяком случае, мне так показалось. Поэтому, наверное, приглашение Семена на свадьбу показалось мне странным.
Потом, знаю, он пытался подружиться с Машей. Но не случилось. Не знаю, что там у них произошло. Машка не хотела говорить, а я не добивалась.

— Тань, так а ты чего звонила? — вернула Маша нас в русло начатого разговора.

— Маш, мне ребенка нужно пристроить куда-то, пока я на свадьбе буду гулять.

— Какого еще ребенка?

— Моего Маш, сын у меня, маленький, год и три, — я замолчала, прислушиваясь. На том конце тихо сопели, переваривая информацию.

— Ну ты даешь, Танюха, партизанка ты, а не декабристка, — охнула Маша. — И никому ничего не сказала. Вообще, это ж надо, и Саша не знает?

— Никто не знает, Маш, даже мои родители.