— А зачем ты так? Это жестоко, Тань.

— Знаю, Маш, но поверь, тогда я не могла по-другому, а сейчас даже не знаю… — я замолчала.

— Так ты чего хочешь, на передержку ко мне ребенка, пока свадьба, а потом также тихо свалишь? Даже бабушку с дедушкой не обрадуешь? — я почувствовала в голосе осуждающие нотки.

— Обрадую, наверное, но после свадьбы, куда я там его дену? И я не хотела… — честно говоря, меня резануло это ее грубое "на передержку". Словно котенка или щенка какого. Может, зря я к ней обратилась, время течет, все меняется, и наша Маша уже не та "сю-сю-сю", а вполне себе взрослая циничная сука.

— Чтобы Саша узнал о ребенке? — снова перебила меня Маша.

— Ну да.

— Я, конечно, не осуждаю тебя, подруга, но и не приветствую. Я помню, что у вас произошло, но все равно не приветствую. Ребенку нужен отец, тем более пацану.

Кажется, Маша собралась мне читать лекцию по педагогике и психологии, но нет, я ошиблась, она отложила это до моего приезда.

— Ладно, приезжай, забронирую тебе местечко, на когда?

Я назвала дату.
— Но поговорить нам придется.
— Конечно, Маш.

Кто бы сомневался.

7. Глава 7 Татьяна

В ночь перед вылетом мне снился обувной магазин. Элитный такой, с белым напольным кафелем, огромными панорамными окнами, модными кушетками под синим бархатом и диванчиками в тон.
Вокруг меня суетились грациозные девушки, продавцы-консультанты, подносили для примерки обувь. Сапоги и туфли, босоножки и кроссовки. Кажется, даже во сне я устала мерить обувь и мечтала лишь об одном, чтобы все уже скорее закончилось.

И тут. О чудо!

Я наклонилась, чтобы застегнуть очередные брендовые сапоги, и увидела рядом свои старые любимые туфли. Замшевые, потертые, на низком каблучке. Не могу передать словами, с каким облегчением я вздохнула, когда увидела их. Даже во сне.

— Девушка, спасибо, я возьму эти, — во сне я вернула сапоги консультанту.
Поднялась с кушетки и засунула ноги в привычные родные балетки и... Проснулась.

Прислушалась.

Рядом в кроватке сопел Сан Саныч, на кухне тикали часы. Я встала, накинула на плечи плед, в комнате было свежо. Подошла к окну.

Время, когда солнце еще досыпает последние часы-минуты. Время, которое любят жаворонки. А я как раз была ярким представителем этого птичьего семейства.
Сашка был совой. Он мог сидеть пол ночи, делать всякие расчеты, подбивать баланс, “сводить дебет с кредитом”, как он любил говорить, а утром спать до полудня и больше. Я же после девяти вечера превращалась в тряпичную куклу. Такие разные, а примагнитились.

“Опять вспоминаю, зачем?” — одернула себя, любуясь, как на черную землю ложатся первые крупные снежинки.

Наконец пришла зима, вторая моя зима в этих краях. Только бы не завьюжило, тогда точно не попаду на свадьбу сестры, но уже по уважительной причине. Позвоню и скажу: ”Ну извините, дорогие родственнички, тут я бессильна, даже стихия против моего появления на вашем торжестве”.
Но стихия порадовала недолго первым снежком и снова разъелозилась грязью.

В аэропорт нас провожала Наталья Сергеевна.

— Ты еще раз подумай хорошенько, не руби сгоряча, — куталась она в теплый шарф, — жизнь она такая штука, никогда не знаешь, куда повернется. А на компромиссы надо идти и прощать нужно учиться, если не умеешь. Ты езжай, а я за тебя помолюсь, — отдала она мне сына после того, как я сдала чемодан в багаж, оставив в ручную кладь сумку с документами и детским питанием.

— Не волнуйтесь, Наталья Сергеевна, все будет хорошо, — улыбнулась я на прощанье. — Спасибо вам за помощь и… за советы тоже спасибо.