Вова замолчал, упрямо поджав губы. Но чем ярче появлялись эмоции на лице парня, тем отчетливей понимала, что скорей всего, его слова — чистая правда. Попову наплевать на законы. Он легко со своими дружками вершит судьбы других людей.

На комнату опустилась вязкая, неприятная тишина. Парень продолжил неотрывно молчать, не отводя взгляда от окна, где моросил дождь. Он громко стучал по стеклам, точно проверяя на прочности и без того натянутые до предела нервы.

Вова внезапно заплакал. Не выдержал, всхлипнул. И так больно стало за него. Не раздумывая, прижала мальчишку к себе. Такой большой внешне, но такой маленький внутри.

— Тише… тише, — шептала, поглаживая лохматые рыжие волосы. — Когда я вас заберу, ты не увидишь Вадима. Обещаю, что мы будем жить лишь втроем.

Произносила слова с непоколебимой уверенностью. У меня точно все получится. Просто не может не получиться.

— Мы будем ждать…

Услышав от него заветные слова, которые были произнесены на грани слышимости, не выдержала. Тоже заплакала.

Так мы и сидели, пока к нам не присоединилась смеющаяся Маришка. Девчушка, улыбаясь, повисла на брате. Я же незаметно вытерла с лица слезы, с теплотой наблюдая, как ребята начали беситься. С лица парня слетели все краски печали. Он полностью погрузился в игру с сестрой.

Отвлекать их не стала. Тихо вышла из зала на кухню и прибралась на столе. Идей, каким образом заставить Капитолину выполнять свои родительские обязанности, не было никаких. Хотя…

Быстро поднялась в спальню. Залезла в свой припрятанный тайник и вытащила из него мешочек с украшениями. Сжала его в руке. Если предложу их бабке, возможно, она тогда согласится организовать на короткое время нормальные условия проживания малышам. Верилось в это с трудом, но попробовать стоило. Я надеялась обойтись мирным путем, без привлечения милиции. Единственное, что опечалило: у меня больше нет ничего ценного для продажи. Соответственно, денег на первое время тоже нет…

Ближе к обеду мы с детьми собрались и пошли к дому Капитолины. Дождь немного стих, но грязи стало лишь больше. Не люблю сентябрь из-за постоянных дождей, холода и грязи.

Ребята, понуро опустив головы, семенили рядом, крепко держа меня за руку. Никто из них не хотел возвращаться в тот ужасный бичевник, но выбора особого у нас не было. Мне нужно бежать. Если не успею сегодня до прихода мужа, то завтра. Хватит уже оттягивать неизбежное.

Подошли к дому молча. Я выпустила ладошки ребят из рук и громко постучала в окно. Хозяйка не заставила себя долго ждать, открыла дверь быстро.

— Чего вам надо? — зло прошипела старая карга. На удивление, сегодня она была трезвой. Растрепанные засаленные волосы и непонятного вида длинное платье в пятнах. Отличный вид, ничего не скажешь. Вот как ей детей могли доверить?! Алкашка, что пробы негде ставить!

— Нам нужно поговорить! — высказалась я, проталкиваясь с ребятами в дом.

Соседка что-то тихо пробормотала и милостиво разрешила войти внутрь.

Сенки от старости покосились так сильно, что страшно было ступать по крутой лестнице в пять ступеней, ведущей к входной двери в дом. Дети быстро преодолели страшное строение и прошмыгнули в дом. Следом вошла и я с Капитолиной.

Внутри дома была впервые, и слава богу. Обстановка ужасная. Все старое, грязное. Ступить буквально негде. Вонь от алкоголя и сигарет стояла несусветная, что пришлось прикрыть нос ладонью. Пол опасно скрипел. Со всех щелей дуло. Да на улице было теплей, чем здесь!

— Чего нос воротишь? Тоже мне цаца, — противно засмеялась бабка. — Чего приперлась и спиногрызов опять приволокла?