Противно.

— Да, — ответила, стараясь сдерживать дистанцию.

— Ты — моя! Только моя! И никуда от меня не денешься, — произнес предостерегающе.

Отступать было некуда. Поддакивать язык не поворачивался. Я просто молча смотрела в холодные дикие глаза мужа и едва дышала.

— Насть…

Вадим уперся своим лбом в мой, овевая теплым дыханием мои губы.

— Ты — мой мир, девочка. Ни одна девка тебя не заменит.

После этих слов муж впился в мои губы поцелуем.

Мне было противно. Хотелось оттолкнуть. В голове калейдоскопом всплыли яркие картинки: его беременная любовница, уединение с женой младшего брата...

Он обещал быть верным, быть всегда рядом...

Все эти дни, глядя в его глаза, я пыталась найти признаки вины, раскаяния или хотя бы малейшего сожаления. Но эти чувства для него не существовали. Он продолжал жить дальше, словно ничего не произошло.

Как могла быть такой слепой столько лет? Как не заметила всех маленьких признаков его измен? Ответ на эти вопросы я еще не нашла. И не хотела.

Знала лишь одно: я больше не смогу воспринимать Вадима как мужчину.

Мои губы больше никогда не вспомнят, как проникал в них вкус его поцелуев.

Никогда.

— Вадим, дети.

Увернулась. Муж успел лишь смазано пройтись по верхней губе. Как же захотелось это все стереть рукавом. А еще лучше пойти умыться с мылом.

— Точно, чужие отпрыски! — с разочарованием выплюнул он. — Пойдем в спальню, я так соскучился.

Попов хотел подхватить меня на руки, но я воспротивилась.

— Вадюш, осколки. Нужно собрать. Иди в спальню, я уберу и вернусь, — елейно пропела. Пересилила себя и даже поцеловала в щеку.

Муж прищурился, но дал выпутаться из объятий.

— Я жду, — ледяным тоном проговорил и пошел в спальню.

Стоило ему скрыться, как я облегченно выдохнула. Сердце колотилось безумно. Пронесло. На этот раз действительно пронесло.

Тянуть не стала, быстро собрала осколки и выкинула. Без происшествий не обошлось. Поранилась. На дрожащей ладони начали проявляться кровавые порезы. Всхлипнув, пошла обрабатывать рану. За этим занятием застала воробушек. Девочка стояла рядом, сонно потирая глазки.

— Мне сон приснился. Страшный, — захныкала малышка. В ее глубоких зеленых глазах заблестели слезы.

— Иди ко мне.

Притянула девочку к себе, взяла на руки, вдохнув вкусный детский запах, и пошла вместе с ней во вторую спальню, где спал Вова.

Все тревоги от ссоры с мужем отступили на второй план. Сейчас для меня была лишь Маришка. Маленькая девочка, к которой я так крепко прикипела всем сердцем.

Вошла с Маришкой в комнату. С ней же на руках села в кресло. Девочка продолжала тихо плакать, цеплялась в меня крепкой хваткой, изредка вздрагивая и шепча.

— Ма-мочка, — протянула она, уткнувшись в мою грудь.

Мои губы задрожали. Горький ком встал в горле невыносимой тяжестью.

— Тише-тише, малышка. Все хорошо. Я рядом.

— Ма-мочка снилась… — вновь тихо произнесла девочка.

Я покачивала и поглаживала малышку. Шептала теплые слова, пока она плакала. Старалась передать ей всю свою нежность.

Она такая маленькая. И так нуждалась в материнской любви.

В какой-то момент воробушек затихла, и я запела ей колыбельную. Маришка быстро под нее заснула. Возвращаться в супружескую спальню не было никакого желания. Но время шло, нужно было идти.

Переложила девочку к крепко спящему брату на кровать и вышла из комнаты.

Ладонь саднила. Ноги ватные. Я очень надеялась, что за это время муж уснул. Иначе…

Ошиблась. Вадим не спал. Он стоял полностью голый возле окна и курил…

— Ну наконец-то.

Застыла на месте. Пугливо припала спиной к двери.