– Добрый день, любимая.

До мурашек по всей коже. Внизу живота всё привычно в тугой узел скручивается. Может разум уже начинает свыкаться с реальностью, а вот тело до сих пор реагирует, как обычно. Оно помнит, что после этих слов следует поцелуй. И губы почти обжигает невидимым прикосновением.

Тим явно тоже об этом помнит, потому что неотрывно теперь смотрит на мой рот. И криво усмехается, когда я его поджимаю. Да с такой долей превосходства… Вся навеянная иллюзия близости исчезает, как не было её вовсе. И я вновь злюсь. В первую очередь на себя. Что мне по-прежнему не всё равно. Намеренно заставляю себя представлять, как он целует другую, и не только целует, лишь бы перестать вспоминать всё это с моим участием. Помогает. И отлично подогревает всё ту же злость.

– Ты заблокировал мою личную карточку, – произношу сквозь зубы, на каждое слово делая шаг по направлению к нему.

– И? – вопросительно смотрит на меня.

– То есть даже не отрицаешь, – прищуриваюсь, подумывая, что будет лучше использовать в качестве орудия мести – его рабочий ноутбук или всё-таки степлер.

Может, пара скоб на теле ему помогут перестать так довольно лыбиться.

– Я предупреждал тебя. Ты знала, на что шла, выбешивая меня таким своим поведением, – пожимает он плечами безразлично.

Тем самым выбешивает уже меня саму. Причём, я знаю, что он это специально делает. Я же вчера сама эту схему с ним провернула. Знаю, но всё равно ведусь. Дохожу до его стола, выставляю на край обе ладони и наклоняюсь к нему ближе. И даже не пытаюсь скрыть усмешку, когда карий взор мужа тут же сосредотачивается на моём декольте. Кое-что всё-таки остаётся неизменным. И это тоже бесит. Что я так легко просчитываю его реакции на себя, когда измену вот не доглядела.

Внутри вновь принимается закручиваться ядовитый клубок ненависти.

Кто бы мне раньше сказал, что я когда-нибудь буду испытывать такие чувства. И не к кому-то там, а к собственному мужу. Мужу, в глазах которого, светится всё то же довольство. Он будто наслаждается происходящим. Гадёныш! Гнев окончательно затмевает рассудок и последующие слова я уже почти не контролирую.

– Если думаешь, что это поможет тебе заставить меня вернуть Руслану, не надейся. Не хочешь по-хорошему всё решать, значит вообще не увидишь её до самого финала. Как тебе такой расклад? Любимый…

Да, я помню, что ещё недавно жалела о своей вчерашней выходке и собиралась перед ним извиниться, но, после того, что он устраивает…

К чёрту извинения!

К чёрту благоразумность!

Он сам отказался по-хорошему решать проблему.

Сам первый начал мне угрожать.

Пусть теперь ловит ответку.

– До самого финала чего? Любимая, – прищуривается, вмиг растерявший весь свой благожелательный и расслабленный настрой Тимофей. – Твоего признания судье в том, что ты скрываешь от меня дочь, соответственно, адекватностью не особо отличаешься?

– Может, потому что мой муж и сам не особо адекватный? – язвлю. – Знаешь, как говорят, муж и жена – одна сатана.

– Может и так, зато у меня адвокаты получше, чем твои, – ухмыляется он ядовито.

– Так уверен? – улыбаюсь я ему шире прежнего, хотя на деле меня уже почти колотит от злости. – Осторожнее, Тимочка, самоуверенность не одного властителя мира сгубила.

Особенно, когда в команде противника его же близкие…

О чём, конечно же, я тоже не собираюсь ему сообщать.

Тим снова прищуривается и напрягается. Явно пытается прикинуть, насколько я серьёзна в своих заявлениях, и какие у меня для этого основания.

– Твоя заблокированная карта – всего лишь прелюдия к тому, что тебя ждёт, если ты не усвоишь этот урок, – выдаёт в итоге.