В груди в который раз за прошедшие три дня печь принимается. Так больно. Из-за чего я только ускоряю шаг, уже не столько для того, чтобы быстрее добраться до мужа, сколько чтобы сбежать от душащего горло чувства обиды и разочарования.

Как мы докатились до всего этого?

Когда и почему всё перевернулось с ног на голову?

Я же любила. Правда, любила. Так сильно, что почти парила над землёй все эти пять лет. И все сплетни, что гуляли по офису, пропускала мимо ушей. Потому что верила Тиму. Верила в нас с ним. А оказалось… что всё это мираж. А сплетни – далеко не просто разговоры завистливых девиц. Правда. И эта правда вдруг неожиданно вырастает сейчас прямо передо мной. Я фактически врезаюсь в неё на всём ходу. Так мы и замираем обе, удерживая друг друга за плечи, уберегая от столкновения и возможного падения.

Она красивая. Моего возраста, а то и младше. Светлые волосы завиты в тугие кудри и частично собраны на затылке. Широкая шёлковая блузка молочного оттенка скрывает беременный животик. Синие брюки довершают образ. Глаза голубые. Большие. Смотрят на меня с растерянностью, которая быстро сменяется осознанием, кто именно перед ней. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но так и не решается. Да и я понятия не имею, как вести себя с ней. Как вообще жена должна реагировать на любовницу мужа? Волосы ей повыдирать, оскорбить, нагрубить, или что? А если она беременна? А если мы обе в положении, когда любой скандал может привести к адовым последствиям?

– Извини, – произношу в итоге безразличное, отпуская её плечи.

– Да, ты тоже, – тихо отвечает та, тоже убирая свои руки. – Полина, да? – вдруг интересуется.

Смотрю на неё с сомнением. Она реально собирается со мной вести светские беседы? Вместо того, чтобы поскорее убраться с моего пути. Настолько бесстрашная? Или так уверовала в собственную значимость для моего мужа? Кажется, именно так оно и есть. Потому что и мгновения не проходит, как от неё слышится:

– А я Регина.

Да мне плевать!

Разве не видно?

Хотела бы познакомиться, ещё позавчера сделала это.

Но наглости ей, конечно, не занимать.

Как я сдерживаюсь и не грублю ей, один Бог ведает. Вообще ничего не отвечаю, обхожу её и иду дальше к кабинету подлеца Шахова.

А они, получается, даже не особо скрываются от других. Одна я, дура наивная, ничего не замечала, потерявшись в своём безоговорочном доверии к нему.

Уже не только больно, но и мерзко становится. От него. От себя. От всей этой ситуации в целом. И после этого Тимофей смеет что-то предъявлять и угрожать?! Да он реально охренел!

В его кабинет не вхожу, влетаю, забив на сбивчивые пояснения секретаря о том, что у Тимофея Михайловича какая-то важная встреча сейчас. Конечно, важная! Я же здесь! В конце концов, что может быть важнее жены, в которой ты так нуждаешься, что аж никак не желаешь давать ей развод? Вот и я думаю, что ничего и никого. А значит…

– Добрый день, любимый! – заявляю с порога, сияя самой очаровательной улыбкой на лице.

У него и правда встреча. С Евгением Анисимовым – начальником охраны. При виде меня последний тут же подскакивает со своего места и, не дожидаясь разрешения, спешит удалиться, оставляя меня наедине с хозяином помещения.

Тим сидит за столом. Как всегда одетый с иголочки в один из своих многочисленных костюмов с белой рубашкой. Волосы аккуратно зачёсаны назад. Именно так, как мне нравится. С такой причёской его лицо выглядит ещё мужественнее. Хотя на выходных дома я всегда их лохмачу, проходя мимо. То есть, лохматила. Пора привыкать к жестокой реальности. Что очень трудно сделать, когда от него в ответ на моё приветствие слышится: