Морис сам воспользовался мной, сам затеял развод и при этом хотел сохранить идеальную репутацию. Но не желал понимать, что кто-то, вроде той же самой Ванессы, сможет догадаться, а виноватой во всем окажусь я!

– Знаешь что, Лара? – возмутилась Ванесса. – Да, ты права, после вашего брака с Морисом я относилась к тебе не слишком хорошо! А как еще нужно было относиться? Морриган был самым завидным женихом, но выбрал в итоге тебя, и я завидовала, чувствуя себя недостаточно хорошей и красивой. А потом ты сразу же забеременела, а мы пытаемся уже два года… – девушка всхлипнула. – Но сегодня я все поняла и просто пришла поддержать тебя. Из женской солидарности, и потому, что на твоем месте могла оказаться любая из нас. Однако разговаривать в таком тоне я с собой не позволю.

И гордо вскинув подбородок, Ванесса развернулась.

– Подожди… – окликнула ее.

Мне не нужна была от нее поддержка, но сейчас она явно злилась и могла растрепать всем свою версию событий.

– Что? – выгнула бровь Ванесса.

– Я тоже тебе завидовала, ведь ты куда красивее меня, – проговорила, желая умаслить девушку. – Но мы и впрямь разводимся по взаимному согласию. Так что пожалуйста, не разводи слухи. Мы не хотим скандала.

Пару секунд девушка вглядывалась в мое лицо, а затем процедила:

– Хочешь мое мнение, Лара? Теперь я тебя презираю. Я так отчаянно пытаюсь стать матерью, а ты так легко готова отказаться от своего ребенка. Или, хочешь сказать, Морис оставит его тебе?

Вот сейчас она ткнула пальцем прямо в больное место.

– Поскольку мы хотим разойтись тихо, я буду воспитывать Ника до пяти лет, а затем он переедет к Морису, но наша связь не оборвется. Мой сын навсегда останется моим сыном, – проговорила, едва сдерживая слезы.

Наверно, повторяя это вслух, я пыталась не Ванессе что-то доказать, а самой себе, хотя и не была уверена, что все сложится именно так.

Но видимо время в поместье сказалось на мне куда сильнее, и я совсем перестала уметь держать лицо. А может, это Ванесса просто была чересчур проницательной…

– Лара? – ахнула девушка, снова шагнув ко мне и взяв меня за руки. – Все дело в этом? Ты так покорна потому, что он грозится отнять у тебя сына?

– Нет, Ванесса, – я отвернулась, прикусив губу. – Просто уходи и оставь все свои домыслы при себе.

– Я уйду и никому ничего не скажу, потому что мать и дитя для меня это святое. Но ты должна знать, что не одна. Если тебе понадобится помощь, или захочется выговориться, то двери моего дома для тебя всегда открыты, и то, что ты расскажешь мне, не покинет моих стен, – голос Ванессы звучал предельно серьезно, хотя я и не видела ее лица.

Все так же стоя спиной, я услышала, как она покинула комнату, а после поспешила к сыну, чтобы хоть так отвлечься и сдержать слезы.

В одном Ванесса была права – выговориться мне хотелось. Но сделать этого я бы никогда не рискнула.

Одна… я была совсем одна наедине со своим горем и могла надеяться лишь на то, что Ванесса сказала правду и не станет сплетничать.

Всю ночь после визита Ванессы я не спала. И даже не столько из-за волнения, или раздумий, сколько из-за того, что пыталась убедить себя собраться с силами.

Если я и дальше буду торчать в доме, то в итоге кто-то еще, кроме Ванессы, догадается, что дело нечисто. А затем разразится громкий скандал, и Морис исполнит свои угрозы.

Значит, прямо сейчас мне следовало взять себя в руки и начать жить дальше. Пока не стало слишком поздно.

Утром я проснулась разбитая, но полная решимости.

Нашла еще не ушедшего Мориса в гостиной, присела в соседнее кресло и дождавшись, когда мужчина обратит на меня внимание, проговорила: