Меня выбрасывает в какое-то шоковое состояние дикой истерики, когда толком и соображать не могу…
Перед глазами одно багряное марево.
– Отмаялся уже с тобой, бесплодной! – выкрикивает мне в ответ. – Чтобы тебя здесь через два часа не было!
Мой муж выходит из комнаты и хлопает дверью так, что у меня звон в ушах. Не знаю, в какое шоковое состояние я погружаюсь, но мне кажется, что кто-то меня душит, накинув удавку на шею…
Удар за ударом. И люди, которые должны были разделить горе, поддержать, попытаться вместе решить ситуацию, только ударяют в спину и проворачивают нож…
Не знаю, на каком именно автомате я достаю чемодан и начинаю складывать в него вещи…
Просто в какой-то миг понимаю, что ничего не хочу. Не хочу находиться здесь, не хочу, чтобы Вася хоть каким-то боком был в нашей с Леной жизни.
Моя дочь… только моя, и я вытащу ее… всеми силами бороться буду… но сейчас… сейчас я в трансе каком-то. Руки работают, в то время как разум и сердце будто отключены.
Возможно, так мой организм борется со стрессом, возможно, это защитные механизмы, которые не дают слететь с катушек.
В себя прихожу, как только чемодан захлопываю…
И понимаю, что из дома вышла…
Я даже не помню, как спускалась по лестнице. Просто в какой-то момент нахожу себя на улице, ветер ударяет в лицо и царапает холодом, а я просто иду вперед и тащу за собой объемный чемодан…
О том, что ушла из дома, который по всем законам должен принадлежать мне, я подумаю позже. Сейчас не могу. Просто не могу…
Мне кажется, что я перестаю чувствовать. Только холод в груди растет и появляется какая-то заторможенность. И вновь в себя прихожу только от назойливой трели.
Сначала кажется, что это Вася звонит, что я просто с ума сошла от горя и все это мне приснилось, захотелось просто проснуться и найти себя в постели, под теплым боком мужа, который верен, чтобы в соседней кроватке тихо сопела Леночка, абсолютно здоровая моя непоседа…
Даже щипаю себя за руку, но сон не развеивается, я не просыпаюсь, а звонок телефона не превращается в трель утреннего будильника.
Не сон. Кошмар наяву.
Наконец, замешкавшись, достаю телефон из сумки, отвечаю.
– Женя! Ну как ты там? Как Лена? Я места себе не нахожу… – голос моей коллеги Лики наполнен тревогой, и он, словно спусковым механизмом, запускает истерику.
Я плачу навзрыд.
– Все плохо… Лика… Очень плохо… – выговариваю и делаю шаг вперед, чуть не оказываюсь под колесами автомобиля, который резко сигналит, и в последнюю секунду перед столкновением я просто отскакиваю.
– Ты… Где ты, Женя?! Ты что, на улице?!
Голос подруги наполнен тревогой.
– Я?! – переспрашиваю запоздало, – да… на улице…
– Черт?! Жень, ты что, пила?! Мужу звони немедленно. Где ты?!
На этих словах меня на истерику прорывает, и я просто хохотать начинаю.
– А нету у меня больше мужа, Лик, выгнал он меня…
– Что?! Как?! Как выгнал?! Ты же упахивалась, чтобы кредит выплачивать! Все на тебе было…
– Все на его мать оформлено, – отвечаю спокойно.
– Я не понимаю, Женя! Где ты?!
Останавливаюсь посередине улицы, смотрю по сторонам, а потом и вовсе сажусь на свой чемодан, отвечаю, пожимая плечами, как если бы Лика могла бы меня видеть.
– Я не знаю… на улице…
– То есть… ты сейчас не шутишь?!
– Нет. Я теперь бездомная…
Всхлипываю. Слезы вновь по щекам.
– Мне Лену спасать надо… Доченьку… а он сказал, что это я бесплодная… что у него ребенок будет…
Меня буквально разрывает на эмоции, они затапливают, и я понимаю, что не выдерживаю.
– Так! Сейчас разберемся.
Собранный голос и щелчок, как если бы Лика выхватила ключи.