– То, что слышала, Женька. Ты с Леной освобождаешь квартиру.

Качаю головой в полном ужасе.

– Я работала на эту квартиру, я покрывала кредит… чтобы ее купить, продала дом в деревне, бабушкино наследство…

По мере того как говорю, Вася лишь пожимает плечами.

– Ну, будем судиться. Это все еще доказать нужно.

– Что доказать? Кому доказывать? Вася, ты что, с ума сошел?!

– В суде. Мне жену свою будущую нужно куда-то привести, и детскую надо привести в порядок, у меня ребенок будет.

Жмурюсь. Впиваюсь ногтями в ладони. Все, чтобы не расцарапать в кровь лицо Васи.

– А Лена?! – мой голос дрожит и наполнен болью.

– А что Лена?! – Вновь это пустое выражение в глазах. – Это твоя дочь. На алименты, кстати, можешь не рассчитывать. Ты ведь не забыла, что я сын прокурора? Знаю, как в суде свои права защищать. Сделаем ДНК-тест, и я откажусь от чужого ребенка.

– Замолчи! Просто замолчи! Лена в больнице!

Повышаю голос, я даже слышать Васю не могу! Мне противно! Противно, что этого человека я до себя допускала, обидно, что он у меня единственным мужчиной был, хочется пойти и встать под душ, смыть с себя все…

– В больнице?

Вновь по лицу Васи проскальзывает легкое удивление.

– Да. В больнице. Ситуация очень серьезная. У Лены диагноз…

– Все так плохо? – неожиданно задает вопрос Василий, и мне вдруг кажется, что человек вернулся, вернее, вспомнил он, каково это – нормальным быть…

Но через мгновение толика надежды, которая зарождается в груди искрой, затухает.

– Сожалею, Женька, но… как бы мы разводимся, и ты с дочкой своей права на эту жилплощадь не имеешь.

– С чего ты это взял?!

– Все на мамку записано, мы же так решили, чтобы облегчить ситуацию… так что собирай шмотье – и на выход. Разведемся по-тихому. Мне надо еще успеть в ЗАГС заявление подать и расписаться, чтобы ребенок в полноценной семье родился, а не нагулянным был…

Так и хочется закричать: «Вася, ты идиот!»

Но… я себя контролирую. Нельзя выходить на эмоции. Нельзя!

Закрываю лицо руками. Мне кажется, что я буквально какими-то помоями облита, моргаю.

Не выдерживаю и иду на кухню. Дрожащей рукой открываю кран и умываюсь холодной водой.

Мне нужно собраться. Нужно в себя прийти…

Слышу за спиной шаги, Вася заходит за мной, а я разворачиваюсь, капли по лицу и шее скользят, а я даже вытереться забываю.

– Говоришь, быстрый развод тебе нужен?

Вздергиваю бровь и на Василия смотрю. В душе моей поднимается самое настоящее цунами, хочется крушить все, а лучше взять спички и поджечь весь этот дом, потому что все, что здесь есть, я подбирала, я покупала!

Бегала, выбирала эти чертовые шторы со звездочками, чтобы под интерьер подходили, вспоминаю, с какой любовью оформляла комнату, когда узнала, что все прошло успешно и Леночка скоро в нашей жизни появится.

А теперь понимаю, что в моей жизни ребенок появился, а не в Васиной. Он не был готов. Ни тогда, ни сейчас. И еще вопрос, кто кого нагулял.

Но этого я ему не скажу. Пускай каждый получает рикошетом и по заслугам.

– Да, хорошо бы быстро разрулить ситуацию.

Вновь голос противный такой, визгливый, а я раньше как-то не замечала, что маменькин сынок Вася как-то и близко не был мужчиной, которого я перед своим мысленным взором нарисовала.

Прищуриваюсь. В душе тигрица просыпается, готовая защищать своего детеныша до последнего издыхания, поэтому я впираю взгляд в Василия и говорю с расстановкой:

– Ну так вот, Вася. Быстро развестись не получится, быстрый развод я тебе не дам!

Смотрит на меня секунду молча, а затем усмехается.

– Да. Особенно сейчас… когда Лена больна… я тебе всю ночь звонила… у нее очень серьезное заболевание… лечение нужно… а ты кувыркался с другой, а сейчас… вот так ставишь меня перед фактом своих хотелок?!