– Я… ущербная? – задаю вопрос в шоке. – Я?!

– Да! Ты! Моя любимая от меня беременна! А ты… ты сколько залететь не могла, в итоге мне черт-те что напела и приблудыша принесла в подоле!

Не выдерживаю. Вскакиваю и замахиваюсь. Со всей дури бью Васю по лицу. Наотмашь.

– Не смей оскорблять нашу дочь!

– А ты руки не распускай! В ответ прилетит, не вывезешь!

– Вася… ты слышишь себя хоть?! Ты слышишь, какие гадости мне сейчас говоришь? Это же не ты! Я не за такого мужчину замуж выходила…

Слезы у меня по щекам рекой текут, а в груди словно открытая рана, куда соль килограммами засыпают, добивая.

– Ты сам хотел ребенка. Сам поддержал врача, когда он ЭКО предложил! Сам говорил, что ребенка хочешь, чтобы именно я тебе родила... Слово дал, что никто не узнает… а сам напился и все всем рассказал за столом…

– Говорил! Слово как дал, так и взял! Ну бывает, выболтал лишнего под алкоголем, так мамка мне давно говорила, что ты от левака залетела! Ничего нового! Все знали, что у меня рога от женушки!

– Какие рога, Василий?! Ты себя хоть слышишь?!

Я смотрю в лицо собственного мужа и не узнаю его, не понимаю, как мы докатились до такого.

– Ну а что… чужой ребенок? Чужой! Мне уж точно. И уж тем более дело мутное, раз сейчас моя женщина смогла от меня забеременеть, а у тебя не получалось, то проблема в тебе!

– Василий, ты себя хоть слышишь?! Мы ведь вместе к врачам ходили! Ты сам свои анализы сдавал и ответы врачей сам слышал! Как ты можешь так?!

– Ну, ты деньжат дала, они и твое бесплодие мне приписали. Мамка моя дело говорит. Лимита! Что с тебя взять! И малявка твоя – приблудыш. Нашли оленя!

– Не говори так о Лене! Не говори… так о девочке моей…

У меня слезы градом от сокрушительных ударов от человека, которого любила, близким себе считала.

Ошибалась. Прямо сейчас каждым своим словом Василий убивает все то хорошее, что когда-то было между нами, и сейчас я задаюсь вопросом, а было ли оно – «хорошее» это?!

Или все ложь…

Тру лицо и понимаю, что не на кого мне надеяться, не от кого помощи ждать…

– Слушай, в общем, Женька, надо нам разбегаться, – выдает и чешет голову.

Мне этот жест таким противным вдруг кажется. Все в Василии начинает раздражать.

– Надо, – отвечаю спокойно. Эта квартира, в которой мы живем… чтобы ее приобрести, я продала бабушкин дом в деревне, который по наследству достался, ипотеку тоже я выплачивала, а у Василия есть квартира в самом центре, доставшаяся в наследство от отца-прокурора, сейчас в хоромах его мать живет.

Я никогда и ни на что не претендовала. Никогда и ни на что. Жили скромно. Перебивались, когда муж не работал. Я никогда ему в вину не ставила, все ждала, что выправятся у Васи дела.

Вот и выправились, и вместе с должностью в жизнь другая женщина пришла… а он… выговорился, наконец, видимо, все сказал, о чем думал…

Мне вдруг становится наплевать. Если какая-то ушлая баба Васе рога наставила и ребенка приписывает ему… потому что анализы его мы в разных местах сдавали и везде неутешительными были показатели, но… я не буду Василия ни в чем убеждать и переубеждать.

У каждого свой путь, и единственное, чего сейчас хочу, чтобы Василий просто ушел и оставил меня наедине с моими мыслями и проблемами, которые я должна решать…

Но неожиданно мой без пяти минут бывший муж выдает следующее:

– Ну… тогда и ладно… собирай вещи свои и дочки, освобождай жилплощадь…

6. Глава 5

Кажется, что прямо сейчас он меня ударил. Сильно так, что в голове звон слышится.

– Что ты сказал? – переспрашиваю и себя обхватываю руками. Холодно становится. Зябко.