Подруга поддерживает как может, и я очень благодарна ей за это, правда. Мы с Машей знакомы не так давно, но я теперь не представляю без нее своей жизни.

Мы познакомились в первый день учебы в университете, она сама ко мне подсела и была очень милой и дружелюбной. Не знаю, может она почувствовала, что я была не в своей тарелке, или она просто хотела найти друзей.

Раньше я никогда не переживала, что обо мне будут думать. Я училась в частной школе, где все друг друга знали и не было нужды с кем-то специально сближаться. Дети богатых родителей вообще не испытывают проблем с коммуникацией. Никто, кроме меня, наверное. Мне всегда было трудно общаться с людьми, поэтому когда я попала в университет, то чуть с ума не сошла в первый день учебы. Спасибо Маше, она меня спасла от одиночества и стала мне верным другом.

— Ты и так для меня многое сделала, — накрываю ее ладонь своей, сдерживая слезы. — Даня не в обиде, что я оккупировала территорию?

— Нет, — смеется подруга, — он вообще хочет, чтобы мы жили вместе, но ты же знаешь меня. Я пока не готова.

Машка из тех людей, которые очень сильно ценят свою свободу. Даже к любимому парню не спешит переезжать, потому что считает, что ей необходимо пространство. Я даже завидую немного.

Еще какое-то время она сидит со мной, мы пьем чай и болтаем о какой-то ерунде, лишь бы не говорить о насущном. Не хочу. Не сегодня. Я понимаю, что рано или поздно придется что-то думать, решать вопросы, но сегодня я просто не могу.

Когда подруга уезжает к Дане, я иду в душ, а затем переодеваюсь в ее вещи. У Машки своеобразный вкус на ночные сорочки, но выбирать не приходится. Зато есть прекрасный доступ к груди, чтобы легче было при кормлении.

На телефоне десятки пропущенных от Кирилла, мамы, Ольги Петровны. Но я не хочу ни с кем говорить, будто в ракушку ныряю. Единственное, на что меня хватает — пишу мужу смс, что с нами все хорошо, и мы в безопасном месте. Все же, я и его сына забрала, представляю, что он там успел себе придумать.

“Где ты?!”

Приходит чуть ли через секунду. Сухо и лаконично, как всегда.

“Неважно. Я хочу побыть одна. Завтра поговорим.”

Ставлю на беззвучный режим и укладываюсь в постель. Сын сейчас спит крепко, он хороший и спокойный малыш. Главное, чтобы мама и грудь была рядом, все остальное для него пока не существенно. Ну и славно.

Но сна нет. Как бы я не пыталась, расслабиться не получается. Мысли все равно вертятся в голове, а слезы душат. Я не могу забыть ту картину. Причем, я понимаю, что уже совсем не помню ее лица, и в чем она была одета. Помню только собственнический жест, этот захват, где Маргарита показывала миру, что это ее мужчина. Ее, а не мой. Хотя законная жена у него я.

Как только чувствую, что сон начинает одолевать, тело немного расслабляется и можно спокойно забыться, тишину нарушает короткий звонок. Резко сажусь, тру глаза. Сначала даже понять не могу, откуда этот звук, но он снова повторяется.

Дверь. Он приехал. Нашел меня. Не то чтобы я сомневалась в его способностях, но все же надеялась, что он даст мне время хотя бы до утра.

Медленно поднимаюсь и чтобы не разбудить сына, тихо иду в прихожую. Сердце колотится как ненормальное, а дыхание спирает, но руки все равно тянутся к замкам.

Секунда — и он передо мной. Красивый, серьезный, готовый пробить своей энергетикой потолок. Глаза смотрят строго, но ярости или ненависти я в них не вижу.

— Кирилл… — делаю шаг назад. Руки безвольно падают вдоль туловища.

Воронцов на пороге долго не задерживается. Он входит в квартиру и плотно закрывает за собой дверь, и я понимаю, что практически нахожусь в клетке с тигром.