Мне все равно на десерт, на всех этих людей, что не имеют ни ко мне, ни к моему сыну никакого отношения. Я хочу просто прижать своего малыша к себе где-нибудь подальше и чтобы про меня все резко забыли.

— Я туда не пойду… — упрямо мотаю головой. Не смогу и все. Не выдержу. — Я заберу Ромку и уеду.

Мысль, как молния появляется в голове, нужно только это осуществить.

— Давай уедем? — с надеждой спрашиваю я, на что глаза Маши становятся больше.

— Куда?

Нервно сглатываю, хватаясь за свой шанс, как за соломинку.

— Не знаю… увези меня куда-нибудь, пожалуйста. Я ни за что не вернусь туда, не буду смотреть на них… на нее…

Закрываю ладонями лицо, делая вдох через силу. Почему так больно? Не хочу это чувствовать.

— Анют… блин… — Маша тоже начинает плакать, я слышу, как дрожит ее голос. — Так, ладно. Поедешь ко мне, я сегодня у своего переночую.

Я готова ехать куда-угодно, хоть на край света, лишь бы не возвращаться в тот дом и не переживать все по второму кругу.

— Схожу найду Ольгу Петровну и едем. Данька за рулем, сейчас скажу ему чтобы выдвигался.

Я молчу. В голове вообще пусто. Зная Машу, она все организует, а что подумают гости или Кирилл меня больше не волнует. Раньше надо было думать, а не звать свою любовницу на наш праздник.

Примерно через десять минут, подруга возвращается уже одетая, с моим пальто в руках.

— Он ищет тебя, я сказала, что ты в туалете, — говорит быстро, словно очень сильно нервничает. — Давай быстрее. Даня уже в машине, а Ольга Петровна ждет в комнате отдыха. Я сказала, что молоко привалило и тебе нужно покормить мелкого.

Я быстро киваю, вообще не понимая, что она говорит. Главная цель — Рома. Все остальное не важно.

Быстро пересекаем площадку, я чуть ли не стрелой залетаю в комнату, где няня с сыном и, выдавив из себя улыбку, беру сына на руки.

— Сходите тортик поешьте, Ольга Петровна, — произносит позади меня Маша, на что няня согласно кивает и уходит.

Все так просто. Пусть теперь так будет всегда.

— Давай, времени в обрез, иначе никто нас отсюда не выпустит.

— Маша, он найдет меня… — прижав к себе сына, опасливо выглядываю в коридор и перебегаю расстояние до выхода.

— Конечно, найдет, но это будет позже, — соглашается подруга, открывая для меня дверцу машины. Вижу, что она и сумку прихватила, в которой сменные вещи сына и подгузники. — Есть время остыть, подумать. Ему помучаться, в конце концов.

Ну да… будет он сильно мучаться. Если Маргарита правильно разыграет карту, он обо мне даже не вспомнит сегодня. Сволочь.

10. 9.

Самое сложное, с чем я столкнулась в своей жизни — уходить от человека, которого любишь. И как бы я не пыталась убедить свое сердце, что это не вариант, и что никому не нужна моя любовь, результат все равно один. Неутешительный.

— Он звонил? — Маша тихо прикрывает дверь в спальню, где спит Ромка, и ведет меня на кухню.

— Звонил… — устало опускаясь на стул, пытаюсь взять себя в руки. — Но я не ответила.

— И правильно. Пусть помучается. Ему полезно.

Она говорит это уже который раз, но я все равно уверена, что не будет Кирилл мучаться. Зачем? У него всегда есть план “Б” — контракт. Он четко знает, что потянет за поводок — и я вынуждена буду вернуться. Или нет? Может к юристам обратиться? Но чем я буду оплачивать их услуги, когда родители ясно дали понять, что поддерживать меня не будут?

— Сомневаюсь. Такие как Кирилл не знают слово “мучаться”.

Как и не знают таких слов, как “любовь и преданность”. Но я не говорю об этом вслух, потому что меня это уже достало.

— Ань, ты можешь жить здесь, сколько тебе надо. Не переживай. Еда в холодильнике есть, а если что-то нужно, я куплю.