Я не верю в нелюбовь. И не поверю никогда. Вот только иных ответов у меня тоже, к сожалению, нет.

- Эй, дружище, привет, - здоровается со мной давний и самый мой близкий друг.

- Привет, - укладываю Иру на руку поудобней и открываю шире дверь. – Проходи, сквозняк.

- Понял, - он улыбается моей дочери. – Привет, куколка. Цветешь еще ярче, чем в прошлый раз, - трогает кончик ее носа, и она пытается поймать его руку.

Он раздевается и вешает свои вещи в прихожей.

И я понимаю, что его незапланированный и внезапный визит, тем более без Ани – его жены, неспроста.

- Я не помешал, надеюсь?

- Нет, проходи.

Друг осматривается, выискивая Яну, чтобы поздороваться, скорее всего.

- Ее нет, - отвечаю на высказанный вопрос и встаю у окна гостиной.

- А, отлично. В смысле… Я спросить хотел, - неловко переминается, а Ира начинает тянуть к нему руки. – Ну-ка, дай мне ее. Соскучился.

- Кажется, она по тебе тоже, - улыбаюсь тому, как она дергает ножками, перепрыгивая в его объятия.

- Возможно, я ей даже нравлюсь.

- Ты для нее слишком стар.

- Но я молод в душе, а это считается.

Мы смеемся, пока дочка принимается исследовать его рубашку и пытается попробовать на вкус.

- О чем ты хотел поговорить? – опускаюсь на диван.

- Короче, Анька говорит, что ей Яна не отвечает ни на звонки, ни на смс. Навязываться боится, а приходить на разборки, сам понимаешь, она у меня такое не любит. Короче, расстроилась. Думает что может, чем обидела. Переживает ходит.

Господи, неужели моя жена решила всех вокруг послать к черту из своей жизни?

- Такое дело… - подбираю слова, которые в голове отсутствуют вовсе и говорю как есть: - В общем, она ушла.

- Я понял, иначе бы не начал разговор.

- Нет, Володь. Она ушла из дома, - тру шею, пытаясь заставить себя шевелиться, и не смотреть в его потрясенные глаза.

- В каком смысле? Пропала?

- Нет. Она у матери. Собрала вещи и сказала, что уходит. Подаст на развод, а Ириску оставляет мне.

Он замолкает.

- Какого… Ты че, серьезно? Мелкую?

- Да.

- Оставит? В смысле бросила?

Вместо слов, просто качаю головой, подтверждая каждое слово.

- Охренеть. Вы поссорились или что?

- Скорее второе – или что, потому что не было никаких ссор, из-за которых женщина оставляет ребенка и уходит из дома.

- Черт… А когда это было?

- Уже как неделя прошла.

- Ничего себе. Я без своей и дня прожить не могу.

- Вот и я задаюсь таким вопросом, как она может. Но я не напираю. Если ей надо время, пусть берет его.

- Что-то ты не выглядишь оптимистичным.

- Потому что боюсь думать о том, что она всерьез, Вова. Она за неделю ни разу не спросила, как дочь.

- М-да. Выходит, вы не говорили?

- Нет. Мама пыталась, она ей ничего не ответила.

- А тебе причину-то хоть какую-нибудь называла?

- Да, если это можно назвать причиной. Сказала, что устала от такой жизни.

- В смысле? Жизни, где есть дом, муж и дочь? – прорычал он свой вопрос, и я понимал его злость.

Мы друзья уже много лет, аж со школы и готовы идти друг за друга всегда. Я не сказал ему сразу обо всем, потому что не хотел, чтобы его отношение к Янке изменилось, в случае, что она вернется. А оно, как видно уже, меняется с каждой секундой.

- Слушай, может, тебе какая помощь нужна?

- Спасибо. Мне мама помогает. У меня проект висит, боюсь просрочить, скоро придет. Деньги большие потеряю.

- Если надо, Аня присмотрит за Иришкой. Можем все вместе прийти, на ночь остаться. Только скажи.

- Спасибо, дружище.

Мы еще какое-то время общаемся. Потом приходит мама и кормит нас всех обедом. Друг прощается и снова напоминает о том, что готов помочь, и я остаюсь снова в полупустой квартире.