12. 11 Ян

Вид у Лизы жуткий: глаза отёкшие, наверняка плакала ночью. Лицо в красных пятнах.
Сейчас с ней поговорю, успокою, чтобы успела привести себя в порядок, а то скоро выезжаем.

Выхожу из душа, оборачиваюсь полотенцем и лениво выстраиваю стратегию подхода к Лизе.
Обычно с ней хорошо работает лесть, поэтому стараюсь замечать всё, что она делает, благодарить и повторять, как несказанно мне повезло с женой.
Ещё ей очень нравится, когда я прошу совета по работе. Мне её советы — как мёртвому припарки, но жену надо радовать. Мне от этого только польза.
Подкидываю ей какие-нибудь липовые проблемы, она несёт всякую чушь, а я в это время отвечаю на письма в телефоне. Она думает, что я записываю её советы. В итоге все счастливы.

Но сейчас на такую возню нет времени, значит, нужен эффект шока.

У меня даже азарт появляется. Хочется испытать себя и проверить, как быстро смогу раскрутить жену на прощение.

Отложив полотенце, стою в задумчивости и просчитываю дальнейшие действия.

Если всё получится как я планирую, то Лиза захочет снова мне отсосать. Может, тогда не одеваться, а выйти к ней в полотенце?

Прислушавшись к себе, прихожу к выводу, что мне не хочется тренировочного минета. В другой раз.

Одевшись, нахожу жену на кухне.
Она демонстративно не обращает на меня внимания, хмурится. Всё ещё в халате, без косметики, явно не готова идти на пикник.

— Лиза, нам надо поговорить, — объявляю похоронным тоном.

Она вздрагивает всем телом, глаза расширяются. Пытается скрыть испуг, но не получается.
Ещё бы! После таких-то многообещающих слов любой встревожится.

Пару секунд молчания, и вдруг Лиза словно собирает себя с силами, призывает внутренний резерв.

– О чём? О том, как ты вчера меня оскорбил и даже не извинился? – спрашивает с обиженным вызовом.

– Не только об этом, но и… о большем, – отвечаю с жирным намёком неизвестно на что.

С женщинами такие намёки срабатывают на «ура», особенно с теми, у которых имеется склонность к катастрофизации. Они сразу думают, что всему конец, рухнуло небо, мы обанкротились, я ухожу к другой или умираю и тому подобное.
После такого вступления что бы я ни сказал, уже прозвучит не так страшно.

Это надёжный трюк, срабатывает каждый раз.

Лиза что-то помешивает на плите, но при этом судорожно пытается разгадать мои слова. Вся напряжённая, скукоженная, сжатая.

– Как хочешь! Я буду в кабинете, – бросаю беспечно. Стащив кусок морковки, ухожу.

Дверь в кабинет не закрываю.

Как и ожидалось, Лиза появляется менее чем через минуту.
Не садится — скрещивает руки на груди и смотрит на меня со жгучей обидой.

Оцениваю её состояние.
Как быстро удастся сменить гнев на милость? Две минуты? Три?
Провожу ладонью по столу, задевая телефон, чтобы незаметно засечь время.

— Лиза, прошу, сядь... Я должен признаться тебе… кое-в-чём.

Жены дико боятся слова «признание», потому что слишком часто за ним следуют слова: «У меня появилась другая женщина».
В повышенной женской подозрительности следует винить современную литературу. Что ни книга, то «измена» или «развод». Неудивительно, что женщины нервничают.

Лиза тут же сбрасывает притворство и садится на край стула.
– Что… В чём ты хочешь признаться… – Сглатывает.

Опускаю взгляд на телефон. Прошло девять секунд, а она уже смягчилась. Неплохо.

Провожу ладонью по лицу, изображая внутренние мучения.

Лиза бледнеет, готовясь к худшему.

– У меня… появилось… – начинаю медленно.

Лиза закрывает глаза, нервно комкает подол халата.

– У меня появилось ощущение, что тебе больше не нравится секс, – договариваю на выдохе.