Она присмотрела для нашего сына дорогую коляску из Италии. Я уже пообещал её выкупить.

Просто не могу подвести. Я же мужик.

− Тогда… Иди ужинать. – Цедит.

Хватает меня за руку. Тянет на кухню.

Начинает сервировать стол, расставляя тарелки и приборы. И косится так странно.

− Или ты не голодный? В «Монро» поужинал?

− Голодный, - решаю не переубеждать.

Выбиваю из Таи довольную улыбку. Сам же наливаю себе воды без газа. Отхожу к окну.

Прищуриваю взгляд.

Не понимаю, про «Монро» она случайно спросила, или знала наверняка? Следила?

Или, может, у Олега поинтересовалась?

Она ведь знает мои предпочтения. Год у меня работала секретарём…

− Присаживайся, - старательно улыбается, но я вижу, как она напряжена.

Обхватывает живот руками. Дышит странно.

− Тебе… нехорошо? – Выдыхаю.

Злюсь на подсознании. Уже не верю.

Но блондинка неожиданно бледнеет. Кивает слабо. Ищет рукой опору.

− Да… Какие-то странные ощущения… Артём… - В глазах – паника, губы трясутся.

И я понимаю, что ужин откладывается.

Вытаскиваю смартфон из кармана брюк, набирая номер врача. Сжимаю пальцы в кулак.

− Я боюсь, Тёма… - В глазах Таи – огни.

Пальцы скользят по скатерти. Губы сжимаются.

И я присаживаюсь перед ней на колени. Начинаю гладить по животу, чтобы успокоить.

Чувствую, что мой сын вот-вот родится…

*****

− Доктор, как она? – Замечаю врача, выходящего из родильного отделения.

Руки трясутся. Сердце стучит как ненормальное.

А ещё я, кажется, уже дырку протёр в паркете. Хожу как загнанный зверь уже более часа.

Волнуюсь. Переживаю.

И это правда.

− Всё в порядке, под контролем, Артём Леонидович. – Спокойно кивает.

Бросает напряжённый взгляд на часы. Складывает губы в напряжённую нитку, качая головой так сокрушённо.

− Вы можете ехать домой, уже поздно.

− Но… Тая… - Тихо выдыхаю, стараясь держаться невозмутимо.

Выходит плохо. Осознание, что где-то там, в вип-палате, рождается мой сын, сводит с ума.

Может быть нужно было всё-таки соглашаться на парные роды?

Таисия хотела. Подбивала.

Но я не решился.

Не выношу вида крови. Женских криков и визгов – тем более. А то, что она будет плакать и причитать – это железно.

Винить меня во всех смертных грехах…

Если бы только ради сына… Хотел…

Да и с Машей хотел… Очень.

Только вот наш сын никогда не родится. А эта забеременела как кошка, с первого раза.

Чёрт… Как в плохих сериалах…

Неужели так бывает?

− Ваша жена до утра не родит, не переживайте. Схватки ещё слабенькие.

− Она мне не жена. – Считаю своим долгом поправить.

Просто считаю неправильным, что кто-то будет думать иначе. Тая – лишь любовница, и статус замужней дамы ей не обрести никогда.

Со мной, по крайней мере.

То, что она оказалась в моей постели – случайность. Но сына я не брошу никогда.

− Ваша девушка в полном порядке. – Доктор понимает с полуслова.

Похлопывает по плечу, разворачивая меня на сто восемьдесят градусов. Подталкивает к двери.

Шаркает по коридору.

Удаляется.

А я сжимаю зубы до хруста. Выхожу на улицу, задрав лицо к небу.

Покрываюсь изморозью из-за шквалистого порыва ветра, который бросает мне в лицо ворох осенних листьев.

Сжимаюсь машинально.

− Артём? Ты звонил? – Высокий голос мамочки вонзается мне в ухо наподобие зубной боли.

Зудит пилой.

− Вообще-то, да. – Припечатываю. – Ты почему трубку не брала?

− В ванне была, - отвечает, как ни в чём ни бывало. – А что? Случилось что-то важное?

− Таисия в роддоме. Должна утром родить.

− Наконец-то! – В голосе мамочки довольные нотки. Я уверен, она рада неимоверно.

Неужели так хотела стать бабушкой?

Возиться с пелёнками и слушать вечные стенания про режущиеся зубки?