Но сейчас мне это играет на руку.

− Мало ли кому из женщин станет плохо? Я-то думала, у вас нормальная клиника…

− Я… ей снотворное в чай добавила. – Ира признаётся.

Заставляет меня замолкнуть. Остановиться, открыв рот.

А потом я веду плечами. Озираюсь, ускоряя шаг.

Догоняю медсестру возле железной двери. Опускаю пальцы на плечо. Разворачиваю к себе.

− Тоже по приказу моей свекрови?

− Да. – Кивает. – Иначе нашу бы возню могли услышать. Перестраховалась.

− Угу, - даже добавить нечего.

Сейчас – мне это только на руку. А ещё понимаю, что нужно поторопиться. Ускориться.

На часах – уже полпятого утра. Через полтора часа будут звать на уколы.

Начнут искать.

− Выходите. – Ира скрипит тяжеленной дверью.

Подпирает её спиной, давая возможность пройти. И чемодан вдогонку выкатывает.

− Я… хочу извиниться… - Обхватывает себя руками за плечи. И нижняя губа трястись начинает. – Я бы сама… никогда…

− Пошла ты, - выхожу на улицу.

Останавливаюсь, вцепливаясь пальцами в выдвижную ручку чемодана.

Втягиваю носом утренний, полный влажности, воздух.

− Прощай. – Не оборачиваюсь.

Исчезаю в дымке рассвета.

Долго идти не получается. Ноги отвыкли от неудобных туфель на каблуках, которые привезла мне Ева. Чемодан просто оттягивает руки.

Прижимает к земле своим весом.

И мне кажется, что свекровь сгрудила туда полквартиры. Вместе с кастрюлями и сковородками. Так, чтобы и духу моего не осталось.

Сворачиваю в подворотню. Увязаю ботильонами в какую-то кашу из дождя и снега.

Чертыхаюсь, пытаясь выбраться.

И к асфальту, припорошенному изморозью, прирастаю.

Во двор въезжает автомобиль. Едет неспешно, аккуратно, лавируя по каше. Словно колёса измазать боится.

Выхватывает фарами мой силуэт. Замедляется.

Как по команде останавливается передо мной.

Водительская дверца распахивается. Какой-то силуэт отделяется от внедорожника как по команде.

Идёт ко мне. Приближается.

И я едва могу вздохнуть от паники.

Пытаюсь обуздать страх, но не выходит. Всюду мерещатся убийцы. Те, которых свекровь могла послать в погоню.

Вдруг, Ира не смогла? Проболталась?

Изо всех сил тяну непослушный чемодан вверх. Колёсики вязнут. Застревают во влажной каше.

Отлепляю пальцы от телескопической ручки. Делаю шаг в сторону. Готовлюсь стартовать.

Фиг с ним, с вещами, лишь бы отделаться от преследования. Отворачиваюсь, блуждая глазами в темноте.

Пытаюсь нащупать тротуар. Растянуться на улице совсем не хочется.

Сбежать не успеваю. На плечо ложится рука.

И сердце замирает как у перепуганного зайца.

Оборачиваюсь, готовясь дать отпор. Даже если это мужчина, буду сопротивляться. Просто так не дамся.

Но глаза неожиданно выхватывают довольно миловидное личико. Такое родное.

− Маша, твою мать, ты куда собралась?

− Ева… Евочка… - Блею.

От сердца отлегает. Плечи опускаются. И пальцы, сжатые в кулаки, как по команде, распрямляются.

Сжимают подругу в объятиях.

− Как ты меня нашла?

− Если я скажу, что угрожала придушить эту дуру-медсестру, и поэтому она мне всё выложила, поверишь? – Упирает руки в бока.

Явно пышет гневом. Лицо покраснело. Глаза – влажные от слёз.

Она беспокоилась за меня, и это видно.

И я ей так благодарна. За всё…

− Поверю, потому что ты на это способна, - улыбаюсь сквозь слёзы.

Скольжу подушечками пальцев по щекам. Смахиваю капельки влаги.

А ещё носом шмыгаю.

− Да я за тебя всех поубиваю! – Прижимает меня к своему боку. Укачивает в объятиях.

Смеётся сквозь слёзы.

− Подожди, мне нужно Саше позвонить. Он тоже колесит по окрестностям, тебя ищет.

− Но я ведь могла взять такси. Уехать.

− Неееет, - получаю щелчок по носу, - я слишком хорошо тебя знаю. Ты только на себя будешь надеяться. Садиться ночью в чужой автомобиль – не по тебе.