Подхожу к столу и принимаюсь листать страницы.

— Здесь первое УЗИ, — обьясняет то, в чём я пока ещё профан.

Поднимаю распечатку с изображением плода. Такую же, как держал сегодня в клинике с нашим со Стеллой ребёнком.

— Обрати внимание на дату, Жек. Было сделано под конец апреля. Шесть недель беременности. Когда ты с ней переспал?

— Сразу после своего дня рождения, — воспроизвожу в памяти наш с Викой утренний секс.

Я запомнил то утро довольно ясно. Не потому, что мне было слишком охренительно с ней трахаться. Вика, по сравнению со Стеллой, не смогла ничем удивить. Обычная скованная девчонка, каких пруд пруди. То утро было избавлением от накопившихся проблем и стресса. Но оно было приятным.

— Тимофей запросто может оказаться твоим сыном, — подытоживает Вал, а я, как идиот, всё ещё пялюсь на снимок и не знаю с чего начать. — По срокам всё сходится.

— Подожди... — вспоминаю наш разговор с домработницей Исаева, её замечание о нашем с мальчишкой сходстве. Тогда я был уверен, что она несла чушь. Тимофей сын Андрея. Сейчас же меня терзают сомнения. Язык так и чешется поговорить с Яной. Выяснить правду. Расставить всё по своим местам. — Если Тимоха мой, он должен был родиться позже. На месяц. Понимаешь?

Вперив взгляд в лицо друга, пытаюсь найти ответ.

— Я сужу по первому УЗИ, Жень. Не по дате рождения Тима. Глянь. Ничего не замечаешь?

— Что именно?

— Малыш родился в день твоей аварии, произошедшей в Южной Африке. Этот день для вас троих стал новой точкой отсчёта. Вика могла перенести стресс. Мало ли по какой причине ребёнок родился недоношенным. Мой тебе совет, старик: Тима ты не имеешь права таскать по клиникам, так что бери-ка ты молча его волосы и дуй в клинику делать анализ ДНК. Там и узнаешь всю правду. Только нужно с луковицами. Либо ещё варианты ищи. Ногти, например. 

— Нужно поговорить с Яной, — складываю бумаги обратно в папку с серьёзным намерением выяснить правду.

— Допустишь ошибку, — совет из уст Валентина звучит достаточно убедительно.

— Обоснуй, — скорее на автомате слетает, необдуманно. Яна сейчас не в лучшем расположении духа. Всего боится. А после близкого знакомства с супругой и вовсе ни хрена не скажет, как пить дать.

Скрипнув зубами, молю Бога, чтобы она ничего не знала. Не хочется думать, что мой нежный Мышонок способен на ложь.

— Яна слишком много пережила за эти дни. Я не могу понять — скрывает девчонка что-то или совсем не в курсе тайн своей сестры. Ты можешь с ней поговорить, но лучше после того, когда на твоих руках будут доказательства. Иначе тебе ответят, что у нас с тобой слишком бурная фантазия. А с твоим желанием иметь потомство и подавно...

— Пусть пока полежит эта папка у тебя. Спрячь.

— Как скажешь, старик, — Валентин отправляет ворох нераскрытых вопросов обратно в сейф, выуживая при этом из кармана спортивной кофты жужжащий смартфон. Отвечает не глядя.

— Алло, — прислушивается к словам в то время, как я отчётливо слышу доносящийся из трубки плачущий голос своей жены.

Началось, мать её...

Мой телефон остался в пальто, а Стелла решила давить через друзей.

— Жень, — вскидывает на меня обеспокоенный взгляд, протягивая девайс, — возьми. У Стеллы открылось кровотечение. Ответь ей. Всё-таки у вас общий ребёнок и вам нужно как-то договариваться с эмоциями, поспособствовать его лёгкому появлению на свет.

— Да, — выходит сухо.

— Юдж, пожалуйста, ради всего святого, мне нужна твоя помощь... У меня кровь на трусиках. Много.

Делаю глубокий вдох. Нервы напряжены настолько, что вряд ли это простое упражнение мне чем-то поможет. Чувствую, как пальцы деревенеют и спина покрывается липким холодным потом.