Аля шевелит бёдрами, сладко прогибается, проводит ягодицами по всей длине красавчика, ликующего от удовольствия, и вдавливается, прогнувшись в спине. Какие бы ощущения не испытывал сейчас Яр, моё стратегическое местоположение в разы лучше. Это как секс. Ещё пару сжатий упругой попкой, и я кончу в трусы, как прыщавый подросток, насмотревшийся запрещённых картинок в интернете.

Помогаю Але закончить начатое и приятно завершить утро, подаюсь слегка вперёд, трусь Николасом младшим, вот-вот словлю дзен…

- Что за… - просыпается Аля, вскакивая и обламывая кайф. – Охренели? Вас сюда кто-то звал?

- Ты сама звала, - наигранно возмущаюсь, сверкая глазами. – Тебе снился кошмар, ты стонала и звала нас.

- Чушь! – выкатывает глазищи, тыкая в меня пальцем. – Я не стонала! Скажи ему, Яр!

- Стонала, - подыгрывает мне Яр, то ли из мужской солидарности, то ли в благодарность за спасённые яйца. – Не видел бы, что спишь, подумал бы, что тра…

- Яр! Имей совесть! – взвивается Алёна. – Мало того, что припёрся ко мне ночью, так ещё и пошлишь!

Она явно нервничает, краснеет, прячет глаза, смущаясь сложившейся ситуацией. Конечно. Проснуться в постели с двумя мужиками, да ещё с какими… Породистые жеребцы. Не меньше. И реакция на нас однозначная. Вон, как пальчики подрагивают от возбуждения. Сама себя обманывает, только тело не врёт. Оно тянется к нам, к нашим ласкам, поцелуям. Готов поспорить, что между ног у неё мокрее, чем в океане.

- Да не пошлю я. И трахаться – это физиологический процесс, доставляющий партнёрам удовольствие, - абсолютно спокойным тоном продолжает дразнить Алю. – Главное, чтобы партнёры знали, что делают.

- Всё! Достали! – топает ногой, размахивая руками. – Пошли вон! Дальше я сама справлюсь!

- Даже завтраком не накормишь? – надуваю губы, копирую взгляд кота из Шрека.

- Нечего завтракать, - рычит девчонка. Да так натурально. – Разгрузочный день.

Сейчас я вижу именно ту Алёну, про которую по-пьяни трепался Яр. В глазах огонь, в спине металлический стержень, в сжатых кулаках накопленное годами мастерство ближнего боя. Не согнёшь, не сломаешь, не сдвинешь.

- Идём, бро. Нам надо серьёзно подумать о нашем поведении, - поднимается с кровати Яр и спешно одевается.

Беру с него пример, надеясь на его лучшее знание сестрёнки. Наверное, перегнули палку, и ей нужно успокоиться, а нам разрешить спор. Тихо выходим из квартиры и спускаемся вниз. Погода всё такая же дерьмовая, ветер, сырость, грязь, народу в воскресное утро не много.

- Куда поедем разминаться? – интересуется Яр, заводя автомобиль.

- Гони на пустырь, - отмахиваюсь от него. – Быстрее начнём, быстрее начищу тебе морду.

- Странно. Я рассчитывал подрихтовать твою смазливую рожу, - скалится он. – Негоже выглядеть, как слащавая девица.

- Сам ты девица, - тыкаю его кулаком в плечо. – Нормальный мужик должен за собой следить.

- Вот и будешь следить после мордобоя.

Дальше едем молча. Яр хмурится, катает желваками, набирается злости, а мне, почему-то, смешно за ним наблюдать. Напоминает индюка, трясущегося соплёй и раздражающего от этого. На выезде из города Яр сворачивает на грунтовку, пересекает раздолбанную дорогу и останавливается на площадке, хлюпающей от грязи.

- Фак. Почище место выбрать не мог? – ругаюсь, окидывая прощальным взглядом свои белые кроссовки и светлые джинсы.

- Нехрен пижонить, - хлопает друг об друга гриндерсами и выпрыгивает на улицу.

- Злости набрался, или добавить? – вылезаю следом, входя в жижу по щиколотку. – Хотя нет. Добавлю я тебе кулаками.

Всё, что показывают по телевизору, относящееся к бойне в грязи под проливным дождём, выглядит красиво и мощно только там. Постановочные кадры, озвучка ударов, трескающиеся кости, театральные замахи, эффектные прогибы. Когда почва выскальзывает из-под ног, становится не до эффектных поз.