Она казалась тихой овечкой. Безобидной, безвредной, без амбиций.

2. Глава 2

В ту пору весна выдалась на удивление мягкой и нежной.

Лесное королевство раскинулось среди волшебных деревьев, рощ, густых чащ. Даже храмы мы строили на окраине Леса, словно хотели сказать, что вот граница между миром людей и волшебных существ, которым так же как и нам, покровительствовали Боги.

Никто не видел, чтобы в Лесах творилось что-то странное или необъяснимое, но все верили: когда под раскидистыми клёнами зарождается сизый туман, на поверхность выходит маленький народец. Некоторые из знатных почитали их своими предками и верили, что Лес даёт им силы исполнять задуманное.

Констанция из рода Лесных Веринеев была из таких «верующих в голубую кровь». В жилах маленького народца текла синяя жидкость, сдобренная щедрой порцией волшебства из Леса.

Именно во время охоты на дикого кабана Анкильд впервые и приметил Констанцию. В лесу она вела себя так, словно родилась здесь. Куда только девалась её робость, которой девица прославилась в среде придворных повес?!

— Ваше величество, —  говорила она вначале робко, держась в стайке моих фрейлин. — Позвольте поправить ваш шарф.

Амазонка после болезни висела на мне так, словно была сшита на два размера больше. И я всё ещё чувствовала слабость, стоило сделать усилия больше привычных для королевы.

Я кивнула и почувствовала её лёгкие пальцы на своей шее. И взгляд мужа, направленный на нас обоих.

Анкильд настоял, чтобы я присутствовала во время охоты. Он хотел принести мясо первого задранного псами зверя  в жертву Высокому Богу, чей жрец уже крутился рядом с королём, радуясь возможности услужить своему монарху.

Ритуалы на Лесном камне давно отошли в прошлое, я читала о них в Библиотеке Старого Мира, которую привезла в подарок мужу, потому что другого богатства Менария дать за меня не могла. Эти ритуалы питали Богов, когда Вудстилл только начинал оформляться в королевство, уйдя от родоплеменного выбора старшины.

Это было так давно, что даже камни под моими ногами, и те не помнили стародавние времена.

Но после болезни Анкильд решил обратиться к забытым традициям, чтобы снова заслужить милость тех, кто покровительствовал «проклятой чужачке», хотя она ничем не заслужила такую честь. И, как оказалось, речь шла не только о милости Богов.

— Ваше величество, огромный секач залёг в нескольких милях отсюда, — распорядитель охоты склонился так низко, как позволила ему больная спина.

После того как Анкильд выжил, каждый старался выказать ему верноподданнические чувства. Особенно усердствовали те, кто уже прикидывал у смертного одра короля, к какому бы лагерю переметнуться, чтобы не прогадать.

А монарх взял и выжил. И обо всём узнал. У Анкильда всегда было звериное чутьё на зарождающуюся измену. Всему виной было пророчество: «Умрёшь в гневе, узрив правду. Близкий предаст, а дальний подаст руку помощи». Анкильд боялся умереть так сильно, словно всерьёз рассчитывал жить вечно.

В тот момент я даже не подозревала, какую роль сыграю в этом пророчестве. И до сих пор считаю, что Боги не раздают их направо и налево, не рассчитывая на их исполнение. Будущее нельзя изменить, можно лишь выбрать путь, каким к нему придёшь.

Розовощёкая роза Констанция тем весенним днём выбрала свою дорогу. А я — свою.

— Я очень благодарна вашему величеству, что вы позволили мне присутствовать сегодня. Мои родители говорили, чтобы я не уходила далеко от Леса, в нём я обрету своё счастье, — разоткровенничалась вдруг Констанция, до этого робко жавшаяся ко мне, как оленёнок к матери.