Карета остановилась у самых ступенек огромной лестницы из белого мрамора.

Первым на землю ступил Рассел, брезгливо поморщился, оглядывая дворец, будто все претило ему здесь находиться, а после обернулся ко мне.

— Анна, милая, поторопись, — буквально проворковал он. И откуда только в голосе проступили эти нотки нежности?

Я натянула на лицо самую благостную улыбку и подала руку в перчатке.

Стоило только оказаться на твердой земле рядом с Расселом, как я подняла взгляд вверх, туда, где возле колонн стоял Кристофф Рэкшор.

С нашей первой встречи прошло чуть больше суток, но его образ, столь сильно отпечатавшийся в памяти вчера, как две капли наложился на сегодняшнюю картинку.

Высокий блондин с забранными назад волосами стоял на вершине лестницы и, будто бог, взирал на нас с Олимпа. Его руки были скрещены на груди, взгляд пронзающий, а красный подклад развевающегося на ветру плаща резал глаз на этом черно-мрачном фоне.

Бэдфорд взял мою руку под локоть, и вместе мы принялись взбираться по ступеням. Оставалось буквально две, когда Рассел остановился, глядя на брата.

Молний не сверкнуло, но я буквально ощутила то бешеное напряжение, что возникло между ними.

Первым нарушил молчание Рассел.

— Зачем меня вызвали? — без приветствий спросил он. — Мне казалось, наша вчерашняя встреча была исчерпывающей.

— Не тебя, а вас, — спокойно поправил Кристофф. — Отец желает видеть, что за очередную пассию ты себе завел.

— Только и всего? — Бэдфорд вскинул бровь, оборачиваясь ко мне. — Анна, тогда мы можем ехать обратно. Наши отношения не его дело.

Рассел сделал вид, что уходит, и меня за собой потащил.

— После скандала с Фелицией, — донеслось нам в спину, — любая твоя подстилка — дело нашего отца. И мое тоже!

Бэдфорд недобро обернулся.

— Да ты что… — с угрозой протянул он, продолжая преодолевать ступени и таща меня еще интенсивнее обратно к карете. — Уходим.

Мы были уже на середине лестницы, когда легкое дуновение ветра обогнало наши фигуры, и Кристофф возник буквально перед моим лицом.

От неожиданности я ткнулась носом ему в грудь и тут же отшатнулась назад, споткнувшись о ступеньки. От падения спас Бэдфорд, вовремя меня подхвативший. Его руки мягко поймали, не дав удариться, а я от испуга так сильно вцепилась в лацканы его камзола, что приличной такую близость назвать было нельзя. Вдохнула терпкий парфюм мужчины, и голова закружилась то ли от запаха сандала, то ли от нервов.

— Это что еще за выходки? — поднимая меня на ноги, процедил братцу Бэдфорд. — Ты не имеешь права меня удерживать!

— Тебя — нет. — Глаза Кристофа сузились, в одно мгновение напомнив узкие крысиные зрачки-пуговки. — А ее — да! Что это за дом Динозавров? Я навел справки, и такого не существует. Не хотите ли объясниться, рье?

Кажется, я смертельно побледнела, но, совладав с собой, все же выдавила:

— И вам здрасьте.

В голове всплывало что-то про книксены и реверансы, но как-то неуместно. Лучше бы Томпсон рассказала, как себя вести, если тебе угрожает допросом местная спецслужба.

— Ты уже пригрел одну змеюку на груди. — Кристофф перевел взгляд на Бэдфорда. — А с твоей тягой подбирать с улицы бродячих «кошек» втереться в доверие может и международная шпионка… Да, рье Батори? Не подскажете, где ваши документы? Украли, наверное…

Я отшатнулась от той ментальной волны, которая так резко хлынула в мою сторону от Рэкшора.

Тут, на лестнице, на улице.

Она была похожа на растекающийся кисель, такой плотный, что в нем легко увязнуть и утонуть. Чисто инстинктивно я дернула плечами, стряхивая с себя эту пелену, прежде чем она исчезла.