Но меня начинало трясти. Я была уверена, что место таким разговорам где-нибудь в казематах, с лампой, направленной в лицо, но у братца Бэдфорда, похоже, были свои методы.

— Я не понимаю, о чем речь, — пытаясь удержать лицо и самообладание, ответила ему. — Я не шпионка. Честно.

— Охотно верю. — Кристофф по-прежнему смотрел на меня холодно и будто пытался препарировать слой за слоем взором вместо скальпеля. — Особенно после того, как при вчерашней проверке одного из участков маглиции застал капитана сжигающим дело о некой Анне Батори. Некоторые детали протокола не удалось восстановить, даже собрав остатки пепла.

Я умоляюще посмотрела на Рассела: кажется, он обещал, что разговаривать будет только он, а я — улыбаться. Похоже, план провалился, даже не начавшись.

— Мы можем пройти в замок? — наконец спросил Бэдфорд, глядя на брата. — Разговор явно не для открытой улицы.

— А ты можешь гарантировать, что эта девушка не опасна? — в тон ему ответил Кристофф, не отводя устрашающего взгляда от меня. — Что ее можно впустить в дом?

— Я не шпионка, — только и пробормотала я. — Честно. Да я мухи не обижу.

— Подтверждаю, — отозвался Бэдфорд. — Ты и вправду все не так понял. Анна безобидна.

— В этом еще предстоит разобраться, — ответил Кристофф и, обернувшись, подал несколько знаков в сторону, где никого не было.

Из пустоты тотчас же появились с десяток вооруженных до зубов стражников. Похоже, все это время они явно находились здесь.

— Дом Рурк, — пробормотала я, вспоминая старика-бродягу.

— Моя страховка на непредвиденный случай, — пояснил Рэкшор. — Так что без сюрпризов, рье. Иначе даже не увидите, откуда в вашей спине появится нож.

12. Глава 12

Замковые коридоры были светлы и полны предметами искусства: картинами, статуями, росписями на стенах. И я бы любовалась всем этим, если бы не маячащая спина стражника, будто тюремщика, чеканившего шаг впереди.

Даже арестованная полицейским в порту, я так не нервничала, как сейчас. Вдобавок по обе стороны от меня двигались два менталиста.

Бэдфорд, к которому я невольно жалась, и Рэкшор. То и дело от него исходили странные волны, будто щупальца огромного, пытающегося прощупать меня осьминога.

Я дергала плечами, стряхивая это наваждение, и все сильнее понимала — это не банальные глюки от переживаний, каким-то образом я и в самом деле непроницаема для менталиста.

Наконец мы остановились возле широкой двери, которую толкнул Кристофф, проходя внутрь.

— Мой кабинет, — произнес он. — Начнем разговор тут, а далее я подумаю, как поступать с вами, рье Батори. Хотя это ведь не настоящая фамилия? Я прав?

Бэдфорд ободряюще коснулся моего плеча:

— Ничего не бойся, — шепнул он и вошел первым.

За моей спиной остался лишь стражник, которому Кристофф приказал охранять двери.

— Итак, я требую пояснений. — Рэкшор опустился в кресло за огромным рабочим столом, кроме стопки бумаг и чернильницы на нем ничего не было.

Я вопросительно посмотрела на Бэдфорда: врать, когда приперли к стенке, казалось глупостью, но вдруг он считал иначе?

— Анна, расскажи, как попала в наш мир. — Рассел помог мне сесть в кресло, сам устроился в свободное и устало потер виски, будто от головной боли.

Я невольно закусила губы от волнения, а пальцы сами впились в подол платья.

«Спокойнее, Аня, — уговаривала сама себя. — Ты умудрилась тут прожить целую неделю, выкрутишься и сейчас».

Собравшись с духом, вывалила на Кристоффа все то же, что вчера на Бэдфорда: про свой мир, арест, скитания без жилья, и уже потянулась за туфлей, как за единственной доказательной базой, но Кристофф остановил жестом, пренебрежительно отмахнувшись.