– Да. Что нужно для приворота? У меня фотография есть… Что ещё? – Варя распустила тесёмки тряпичной сумки, принялась суетливо рыться в ней.

– Ничего не надо – устало повела плечами старуха. – С полки шкатулку достань.

Уронив сумку на пол, Варвара метнулась к полке, схватила увесистую шкатулку, едва не выронила её, охнула от неожиданной тяжести, но удержала, обрушила её на стол.

– Эта? Что дальше?

– Зажги свечу. Найди в шкатулке иглу старую, обувную.

– Нашла! – показала добытый трофей Варя. Зажгла толстую, оплывшую свечу, поставила её на стол, в ожидании дальнейших инструкций подняла глаза на старуху.

– Палец проколи, – последовал короткий приказ.

– Так она… ржавая…

– Коли так за порог ступай.

– Хорошо-хорошо… – Варвара зажмурилась и с силой воткнула в подушечку пальца изогнутую иглу. Боль прошила палец, заволокла сознание туманная пелена. Не от прокола, нет, что-то случилось, едва иголка окрасилась в алый цвет.

– Терпи, Варвара, сама дорогу выбрала, я не неволила.

– Терплю, – сквозь зубы выдавила Варя, усилием воли загоняя внутрь подступившую дурноту. – Что делать?

– Ладошку согни, собери в неё кровь, иглу положи, да запечатай всё воском растопленным.

– И всё? – изумилась Варя. – А как же… приворот?

– Пока воск застывать будет, думай об избраннике своём, а я заговор почитаю, помогу тебе.

Варвара старалась. Она очень старалась ни на секундочку не забывать о нём, о том, без кого жизни не видела, но мысли уносились прочь, к дару, который неизвестно как передавать ей ведьма будет. Дар – это власть. Зачем ей ЭТОТ мужчина, когда любой может стать её, стоит только захотеть. Мечты уносили её всё дальше и дальше, воск на ладони смешивался с кровью, а душу заполняло ликование. И вдруг мысль вынырнула из ниоткуда, встрепенуться заставила, стёрла улыбку с лица.

– А ты не обманешь? Точно дар отдашь?

– Он уже твой. Игла мой дар хранила. Теперь твой хранить будет.

Варвара нахмурилась. Как-то странно всё это.

– А как пользоваться им? Кто меня научит?

– Память. Память предков, тех, что до тебя даром владели. Но хранить его надо, беречь ото всех, и от себя в первую очередь.

– Но я… ничего не чувствую. Кроме тошноты и головокружения…

– Это правильно. Так и должно быть. Что бы дальше не происходило с тобой – терпи. Терпи и воздастся. А теперь уходи. Часть воска отломи, припрячь в доме того, на кого ворожишь, остальное дома спрячь, да так, чтобы ни одна живая душа найти не могла. Уходи!

Варвара хотела сложить рассыпанные по столу швейные принадлежности обратно в шкатулку, но ведьма снова повторила приказ, да так, что девчонка опрометью в сени бросилась, не вспомнив о мозолях сунула ноги в ботинки, и, не завязав шнурки, выскочила под проливной дождь. И только теперь, в серых холодных сумерках будто очнулась. Поняла, что натворила, забилась, закричала. Снова вбежала на крыльцо, принялась трясти дверь, но та оказалась надёжно заперта. И конечно, дверь Варе никто не открыл. Только кошка, примостившись на перилах крыльца, с любопытством наблюдала, как терзает дверную ручку глупая девчонка. Мявкнула что-то презрительно, бесшумной тенью соскочила с перил и растворилась где-то за поленницей.

Варя без сил опустилась на крыльцо. Рыдания рвались из груди, слёзы смешивались с дождём, и девушка то и дело отирала их рукавом. Вспомнила что-то, разжала кулак, с отвращением посмотрела на розовый от крови кусок застывшего воска. Нет, она не понесёт домой эту дрянь. Вздохнув, Варвара полезла под крыльцо, завернула воск в носовой платок, запихнула в самый дальний угол. Здесь ему самое место, а ей пора.