Но родители приняли, и отец потом едва не застрелил Игната из охотничьего ружья – еле удержали, а мать прогнала его со двора, отхлестав мокрым полотенцем, когда за семьёй явился. Антонина же даже разговаривать с мужем не стала, лишь глянула свысока и, не проронив ни слова, скрылась за дверью дома, тогда и понял Игнат, что, следуя за Варварой, он сжигал за собой мосты.

Варя долго отнекивалась, отвечая на вопросы родителей, крутилась, врала, плакала, обвиняя обоих в неверии, ведь она дочь им родная, неужто врать станет? А они почему-то предпочитают сплетни досужие слушать! Обижалась, целыми днями могла не разговаривать ни с матерью, ни с отцом, игнорируя вопросы и извинения, но, когда однажды поняла, что дитя под сердцем носит, деваться стало некуда. Покаялась.

Скандал вышел знатный! Ведь на всю округу опозорила, с женатым связавшись! Да ещё и понесла от него… Что люди скажут? Как теперь им в глаза смотреть, зная, что родное дитя учудило такое?! Выгнал её отец из дома сгоряча. Ведь какое позорище! У него – председателя колхоза, у его жены – директора школы дочка дитя прижила! Как пережить-то?…

Варвара ушла в лес, в землянку, да только не проживёшь в ней зимой, а та уже на подходе. Ледок, сковавший опавшую листву и жухлые кустики травы, по утрам под ногами хрустит, морозец прихватывает щёки…

Не хотела она такой судьбы! Разумеется, не хотела. Да чего уж теперь? Дитя есть. Пусть не бьётся ещё под сердцем, не ворочается, но всё же есть, и этого не изменить, так что же делать? Хоть с моста вниз головой в омут…

На мосту-то и пришли в голову мысли о самоубийстве. Ведь нужно всего ничего, просто перегнуться через перила. Варя и перегнулась, крепко ухватившись за ограждение руками, заглянула в бездну, и долго смотрела, как лениво и неторопливо течёт под мостом река. Как кружится попавший в мелкий водоворот желтый кленовый лист, как, едва показавшись на поверхности, ушла на глубину пёстрая, блестящая рыбина…

Здесь и нашёл её Игнат. Подбежал, подхватил, рывком оторвал от перил и вместе они упали на дощатую поверхность моста.

– Глупая! Да что ж ты делаешь? – кричал он, сжимая девушку в крепких объятиях. – Да что же может быть ценнее жизни?!

Она не отвечала, она захлёбывалась рыданиями, осознав вдруг, какую непоправимую ошибку едва не совершила.

– Я ведь дитя твоё ношу! – сквозь слёзы, зло выкрикнула она. – Ну же! Скажи теперь, что мы не нужны тебе! Родители сказали, и ты скажи, чего ж стесняться-то?!

А он грустно улыбнулся и спросил, прокашлявшись:

– Дочку мне родишь?

Расписались они тихо и скромно, благо, на тот момент Игнат уже был разведён, а жить вместе начали и того раньше, в день, когда Игнат увёл Варвару с моста, домой уже не отпустил. Вскоре и дочка родилась. Назвали Верой, и то, что должно объединять, окончательно отдалило их друг от друга. Теперь и вместе они находиться не могли, и порознь. Никак. То, что сильнее чувств, держало на коротком поводке, обоих.

Кто сказал, что привораживается только один из двоих? Как бы не так. Оба! Эта странная тяга убивала их, превращая каждый новый день в пытку. Но только Игнат не понимал природу этой страсти, а вот Варвара знала наверняка. И во всех своих несчастьях обвиняла бабу Валю, напрочь забыв о том, что старушка предупреждала её о последствиях.

Родители со временем простили Варю, в её дочке души не чаяли, и та отвечала им взаимностью. Родителям ненужная, бабушке с дедушкой Верочка отрадой стала. И пока родители разбирались в собственных страстях и обидах, девочка почти переселилась к старшим родственникам. Так и жили.