Не для него, нет! Я не хочу давать ему своей нежности! Он не заслужил моей ласки! И уж тем более любви! Только для себя лично, чтобы мне было приятно! Для этого только запускаю пальцы в его волосы, короткие на затылке и чуть более длинные, жесткие на макушке. Он настолько МОЙ, что даже пальцам моим приятно касаться его головы! 

    Давай же, сделай со мной хоть что-нибудь! Мне это нужно сейчас! 

    Он всегда меня понимал в постели. И сейчас понимает! И все так же целует, но руки уже сдирают ночную рубашку, судорожно дергая бретельку на плече. И мне кажется по какой-то немыслимой причине он опьянен сейчас тем, что происходит между нами не меньше меня! Иначе бы разве не догадался, что эта вещь так не снимается! Ее просто вниз потянуть нужно, ну, или через голову аккуратно снять!

    И я отталкиваю его, отрываюсь от его губ, поражаюсь расфокусированному взгляду, пытающегося осознать, что происходит мужчины, и стаскиваю ненужную сейчас одежду через голову. Швыряю, не глядя, куда-то в сторону и сама тянусь к нему руками, всем сердцем своим тянусь... 

    И пусть думает обо мне все, что пожелает! Я завтра подниму из руин свою гордость и сумею выстроить стену между нами. А сегодня умру, если он не станет моим! 

    Вспышками, рваными кадрами в памяти остаются картинки. Вот его рот целует мой сосок. Глаза смотрят в мое лицо. На лбу растрепанная челка. Плечи его широкие, вязь татуировки  на бицепсе... 

      Треск ткани несчастных трусов. Смешная защита, придуманная мною, чтобы скрыться от его же взгляда, если мне вдруг бы удалось заснуть, а он вошел бы в мою комнату! 

     Сбившееся дыхание. Я уже не понимаю, чье именно. Для меня всё в тумане, пробиваемом яркими вспышками его прикосновений. Язык чертит линии на моем животе, оставляя влажные дорожки, заставляющие чувствовать прохладу. Рука, медленно ползущая вниз. Я забываю дышать... Я напрягаюсь до боли! Я подставляться готова под эту руку... Потом не вижу больше. Потому что не могу удержать глаза открытыми, когда длинные пальцы ложатся на промежность. Как и не могу удержать стона. И потом, сколько ни кусаю внутреннюю поверхность своей щеки, сколько ни сжимаю в кулаке зажатую простыню, я позорно хриплю сквозь сжатые зубы! И что в его пальцах такого волшебного, что меня так выкручивает на кровати? Ведь и Макс когда-то старался доставить мне удовольствие! И я сама пыталась... Но извиваться я могу только от этих единственных в мире рук...

    Я очень влажная. Пальцы Свята легко скользят по складочкам плоти, выписывая круги вверху и проталкиваясь внутрь. И каждый раз, когда вновь движутся кверху, мне кажется, что вот-вот перед глазами взорвется фейерверк нереального удовольствия! И в очередной раз я тяну его за руку... Потому что всё это здорово! И мне всего этого хочется! Но только вместе с ним! Но он поддается только тогда, когда я неожиданно для себя выдыхаю:

    - Свят, пожалуйста!

   А когда он зависает надо мной, широко раскинув в стороны мои ноги, я смотрю во все глаза, чуть оторвав голову от подушки, как загорелая рука сжимает крупный увитый венами член, как подводит его к моей плоти, приставляет к влагалищу... И, прежде чем войти, Свят снова тянется ко мне, прижимается губами к моим губам и командует:

    - Целуй меня...

    И я пытаюсь целовать, хоть меня и трясет, как осиновый лист на ветру! Я обхватываю его руками, пытаясь притянуть ближе, вжать наконец в себя! И он резко входит, сразу и на всю глубину и громко стонет в мой рот. 

Свят

   Ни сомнений, ни сопротивления, ни малейшего намека на обиду и какие-либо претензии - она тянется ко мне, несмотря ни на что! Во мне бурлит такой коктейль из эмоций, что я буквально трясусь от этого водоворота.