Из-за ширмы выглядывал ребенок, напуганный истерикой матери. Вздохнув, Ника обняла ее за плечи и повела к столу. Усадила на лавку, сама взяла с полки чашку и налила горячего чаю хозяйке.

— Пейте.

Та ухватилась обеими руками за кружку, сделала несколько надрывных глотков и наконец смогла выдохнуть. Минуту смотрела на стену стеклянным взглядом, а потом встрепенулась:

— Ла что же это я!

Подскочила с лавки, бросилась сначала к сыну — обняла его крепко-крепко, потом обратилась к целительнице:

— Ты присаживайся. Сейчас накормлю, нопою.

— Не стоит!

— Еще как стоит! — замахала руками, — и вещи давай. Постираю и к утру просушу. Меня, кстати Марта зовут, а сына – Демьян. Отец у нас Варис – на охоте под утро только вернется.

Она суетилась вокруг Доминики пытаясь загладить вину за неласковую встречу. Дала платье своё длинное и мягкое, подала тушеных овощей с большим шматком мяса и выложила целый скрой черного хлеба. И как бы целительнице не хотелось сохранить лицо — удержаться не было сил.

И вот она уже уминала за обе щеки горячий ужин, слушая незатейливые истории из жизни деревни и благодарно жмурилась, чувствуя, как тепло расползается по телу и глаза начинают слипаться.

Устала. Измучилась. И сердце болело не прекращая. И как теперь жизнь сложится – не понятно. Оставалось только получать удовольствие от ужина и радоваться ночлегу. О том, что делать дальше – она подумает завтра.

— Что же целительница забыла в нашей глуши? — Марта все-таки задала неудобный вопрос.

— Заблудилась, свалилась в реку, и вот я здесь.

— Ох, страсти-то какие. А откуда ты?

— Из Андера, — снова соврала, не чувствуя ни малейшего раскаяния, — как теперь возвращаться – не знаю.

— Ой, не переживай. Муж завтра как раз собирался в город шкуры везти, заодно и тебя прихватит.

Еще не веря, что судьба смилостивилась и преподнесла такой подарок, Доминика аккуратно уточнила:

— Долго ли ехать?

— Пфф, — Марта, воодушевленная тем, что может отплатить добром, беспечно махнула рукой, — да день всего. Если в полдень выедете, то на следующий день к вечеру уже на месте окажитесь.

Доминика протяжно выдохнула.

План побега оказался удачным: река протащила вторую сферу через всю страну и вынесла ее к самому Андеру. Хороший знак. Не иначе. Осталось только справиться с сердцем, которое заполошно металось в груди и тянулось обратно в Вейсмор.

9. Глава 9

Когда Ника растворилась в воздухе, Брейр так и замер с протянутой рукой. Не веря тому, что увидел, рыскал взглядом по бушующему внизу потоку.

Ее нигде не было. Не чувствовал. Звал, срывая голос в попытках перекричать грохот срывающейся в пропасть реки, и не получал ответа.

Потом пришла боль. Скрутило так, что не мог сделать вдох и разогнуться. Будто раскаленными обручами стягивали грудную клетку, сдавливали, ломая ребра. Ноги сами подкосились и, упав на колени, кхассер хрипел, не понимая, что с ним твориться. Перед глазами разливалась темнота, на языке проступал солоноватый привкус крови, сильное тело дрожало, как у столетнего старца, а воздух по-прежнему не мог пробиться внутрь.

Опираясь ладонями на холодные камни, Брейр зажмурился, потому что мир вокруг него неистово плясал и кружился. Будто разом, не закусывая, опорожнил бочку крепленого.

— Твою ж… — на судорожном вдохе. И тут же закашлялся, едва не выплюнув собственные легкие.

Боль сжигала то, что раньше затуманивало взор, ломала барьеры, открывая правду, которую раньше не замечал. Боль исцеляла, а вместе с ней накатывало и осознание.

Сипя, как загнанная вирта, Брейр распахнул глаза и первым, что он увидел, были ошметки серой нити в закопченной чаше. На дне еще что-то тлело, выделяя горький дым, шевелилось, словно живое, распадаясь на багряные угли.